Невыдуманные истории

— Синицина, — равнодушно, но честно ответил молодой человек с табличкой

«администратор».

Табличка была изготовлена из «чистого золота» и так сияла на солнце, что мне пришлось

зажмуриться.

— Она на больничном? — поинтересовалась я.

— Нет, — все так же «равнодушно, но честно» ответил администратор.

Я помолчала в надежде, что человек с золотой табличкой заинтересуется тем, что я

интересуюсь Синициной. Ну, «обернется посмотреть, не обернулась ли она, чтоб посмотреть, не обернулся ли я». Он не обернулся. Просто жевал жвачку мне в лицо. Я решила не

сдаваться. И задать жесткий журналистский вопрос. В лоб!

— А где она?

— Работает! Присаживайтесь, сейчас подойдет.

Ответ исчерпывающий. На уточнения я не решилась. Хотя спросить «ГДЕ она работает?»

очень хотелось.

В течение последующих десяти минут я, автоматически кивая, слушала Ленкину болтовню

про Страну кленового листа. Слава Богу, она пока ничего не замечала. Я тупо пялилась на

одинокую баночку с зубочистками. Становилось стыдно за отечество. На пластиковой, в тон

столику, баночке зеленым по белому значилось: «Зубочистки одноразовые» (!). Скажите

пожалуйста, а что, есть варианты?!

Круче одноразовых зубочисток были только разрезанные пополам салфетки.

Нет, не так. Бережно разрезанные пополам салфетки, торчащие из пластмассовой в синий

горошек подставочки. Это важно — не нервно растерзанные с неровными краями, это да, это, конечно, кощунство, не спорю, а разрезанные ножницами (!). Я поняла, где работают

официантки! Точнее, чем они занимаются в «свободное» время. Они режут салфетки!

— Я вас слушаю!

Ленка нервно дернулась. За спиной стояла девушка лет четырнадцати с табличкой

«Юлианна» на груди.

— Синицина? — спросила я.

— Да, а что?

Тон фразы «да-а-что» добавил подростку лет пять, и я успокоилась. Назревающая тема

материала «работодатели тайно используют труд несовершеннолетних» улетучилась. Имя

официантки показалось мне интересным, и я уточнила отчество. Степановна.

— Скажите, Юлианна Степановна, а если мы заранее стол не заказывали, значит ли это, что мы

не можем рассчитывать на скатерть?

Сложноподчиненные предложения не входили в курс подготовки персонала. Госпожа

Синицина с горой пепельниц в правой руке почесала лоб левой и застыла, как мыслитель

Родена.

«Ctrl-Alt-Delete, снять задачу». С компьютерного на русский переводится как: ничего-ничего, я пошутила, не обращайте внимания, вопрос снимается, расслабьтесь.

— Да ну ее, эту скатерть! — оживилась Ленка. — Принесите нам бутылочку шампанского и

лед! Пожалуйста!

Юлианна Степановна молча удалилась. Еще через десять минут об стол шваркнулась

бутылка теплого шампанского и два пыльных бокала.

— А лед? — Ленка, кажется, учуяла запах родины...

— Льда НЕТ! — парировала госпожа Синицина и, считая дискуссию оконченной, удалилась.

— Как может не быть льда??? — искренне удивилась подруга, обращаясь ко мне. В ее

голосе послышались истеричные нотки. Запах родины усиливался.

Я предложила версию: «Наверное, не работает холодильник», но Ленка стала возмущаться

еще больше. Она справедливо заметила, что «если долбаный холодильник сломался, надо, блин-зараза, честно об этом сказать, к тому же извиниться и пообещать принести лед, как

только долбаный холодильник починят». Ленкин лексикон — это чуть ли не единственная

живая память о Родине. О Харькове. О Салтовке. Следующие полчаса превратились в Ленкин

монолог об особенностях канадского национального обслуживания. Время от времени она

присербывала теплый шампусик и кривилась. Мои слова о «преимуществе» и «предательстве»

в этом контексте были явно не уместны. Я предпочла кивать. Молча.

Где-то на фразе «да ну его к черту, все равно я Родину люблю, а иностранцы дебилы», шампанское — о ужас! — закончилось. Предвкушая второе явление Юлианны Степановны, я

засобиралась «по работе, очень надо». Ага. Щас! Убедительное «ты шо, с ума сошла, блин-

зараза, раз в пятилетку видимся, всем надо, ща еще по бокальчику, и все» меня остановило.

Синицина пришла после восемнадцатого взмаха руки. Но пришла ведь.

— Нам еще по бокальчику! — весело чирикнула Ленка. Она порозовела и подобрела от

предыдущей порции напитка. Меня не брало.

Взмахнув головой с грацией ящерицы, Юлианна Степановна Синицина тоном принцессы

Уэльской произнесла фразу, которая не переводится ни на один язык мира:

— Шампанское в бокалах не подаем!

...Я посмотрела на Ленку и зажмурилась. ЩАС НАЧНЕТСЯ!

И началось. Единственное печатное словосочетание было: «Как это?! Не подаем?!» Через

десять минут рядом с заплаканной Синициной оправдывался человек с золотой табличкой

«администратор». Нет, он честно пытался объяснить, что «у нас, понимаете, шампанское

только в бутылках, исключительно в целях безопасности клиента». На что Ленка проорала ему

целую лекцию на тему «Сервировка стола винами. По-канадски». Бог знает, сколько бы еще это

продолжалось, но я поманила Синицину и на ушко прошептала волшебное слово «повторить».

Через минуту бутылка шампанского стояла на пластмассе. Ленка глубоко вдыхала, я разлила

вино по бокалам и на бутылке с остатками синей шариковой ручкой нацарапала «Юлианне