Невыносимое счастье опера Волкова

Отмечаю еще пару-тройку лиц. В том числе и своего личного помощника, который на время свадебных приготовлений стал правой рукой Синичкиной. Улыбаемся, киваем друг другу. Вроде бы все готово. Не придраться.

– Нин. Привет!

Оборачиваюсь.

– О, привет, Сереж! – обнимаю подошедшего ко мне младшего брата Демьяна Нагорного.

После того, как парень возглавил один из отделов на фирме Бурменцева, они неплохо подружились. Вопрос, кому быть холостым свидетелем на свадьбе, даже не стоял. Амбициозный, приятный, общительный молодой человек. Да, не без греха. В свое время "золотая молодежь" неплохо кутила, прожигая деньги Нагорного-старшего, но с весны парень встал на путь исправления и до сих пор по нему гордо шагает. Демьян так сказал.

– Потрясно выглядишь, Антонина.

– Спасибо, тебе тоже идет смокинг, Сергей. Почаще в офис надевай, вся женская половина будет в экстазе. Вот увидишь, продуктивность возрастет в разы. Это я тебе как умудренный опытом управленец говорю.

– Поэтому у тебя преимущественно мужской коллектив? Нарядами в ежовых рукавицах их держишь? – хохочет парень.

– Ловкость рук и никакой магии.

– Что ж, учту. Спасибо за совет. Слушай, тебе, наверное, лучше сходить к Усладе. Ромка на панике. Разнервничалась его Синичкина что-то. Фиска с ней не справляется уже.

– Девочка моя впечатлительная! Уже лечу.

– Начало церемонии через пятнадцать минут, помнишь?

– Еще бы! Ты давай, собирай в кучу жениха. А невесту я беру на себя.

До комнаты будущих молодоженов долетаю на сверхскоростях. Звонко цокая каблуками и придерживая пиджак, не могу сдержать улыбки, когда вижу, как нервно мнутся у двери Рома и Демьян. Первый хмурит брови, нарезая круги, второй подпирает спиной стенку. Два таких важных и серьезных бизнесмена превращаются в розовый кисель рядом со своими молодыми, строптивыми, беременными барышнями. Да, Анфиса Нагорная тоже ждет ребеночка, и у них срок будет на порядок больше.

– Оу, это так мило! – складываю ладошки, расплываясь в улыбке. – Я вижу, как над вашими головами чирикают влюбленные птички и витают розовые облачка!

Мужчины синхронно оборачиваются.

– Вот ничего милого, Кулагина! – заявляет Рома. – Я с этой свадьбой поседел и постарел на добрый десяток лет.

– Да? А так по тебе не скажешь, в этом смокинге ты неотразим! Бабочку только поправь. Вот так, – помогаю. – Привет, Демьян!

– Антонина, ты великолепна. Впрочем, как всегда.

– Ты мне льстишь.

– Нет, ну какая тут бабочка, Нин? – шипит Рома. – Я рискую без жены остаться! Почему она меня не пускает к себе?

– Традиция такая, нельзя жениху видеть невесту до свадьбы. Примета плохая, никакого криминала.

– Кто вообще придумал эти свадьбы с их традициями? Если так и дальше пойдет, то на твою, Кулагина, мы приедем с дергающимся глазом, – пообещал мне Бурменцев.

– Не дождетесь, – фыркаю я. – Я, может, вообще вас не приглашу?

– А нас не надо приглашать. Мы сами приходим, – подмигивает Демьян.

Мы втроем переглядываемся, посмеиваясь. Напряжение немного спадает. Я ловлю момент и крепко, от всей души обнимаю Ромку, поглаживая по спине:

– Да ладно тебе, не дрейфь, Ром! Ты уже без пяти минут “муж”. Я так за вас рада, ты себе даже не представляешь!

– Спасибо, Нин, – обнимают мужские руки в ответ. – Только эти пять минут могут стать фатальными. Синичкина что-то бунтует там. Я в отчаянии.

– Я все решу. Все будет хорошо!

Дверь за нашими спинами распахивается. В коридор, нежно-голубым облачком, выпорхнула Анфиса Нагорная.

– О-о, Нин, привет! – кидается ко мне с объятиями будущая мамочка с заметно округлившимся животиком, который даже воздушное шифоновое облако платья не прячет. – Ты очень-очень вовремя! Синичкиной надо дать хорошенькую пропесочку, а то она уж больно переволновалась. Я так, как ты, не умею!

– Сейчас все будет. Ты как?

– Я? Да пока держусь, – укладывает ладошки на животик, поглаживая. – Мелкий бунтует, ему тоже уже не терпится потанцевать на банкете. Пинается и пинается! Еще немного, и моя поясница просто отвалится!

– Главное, чтобы мы потом, дружно пританцовывая, не отправились со свадьбы сразу в роддом! – серьезно заявляет муж Анфисы, приобнимая жену. – Не переусердствуй с танцами.

– Ты чего, Дем! Рано нам в роддом.

– Так, ладно! – бросаю взгляд на часы на запястье Ромки. – Закончили с сентиментальностями! – хлопаю в ладошки. – Кыш-кыш, давайте все в зал! С Ладой я разберусь сама. Ром, не нервничай, никуда твоя Синичкина не упорхнет! Доверь это дело мне.

– Только тебе, Нин, – легкий чмок в щеку, и я уже провожаю взглядом спины жениха и молодой четы Нагорных. Вдох-выдох. Для убедительности картины не хватает только перекреститься. Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо!

Дергаю ручку двери и захожу в номер, где, нервно сжимая кулаки, Услада меряет шагами гостиную. Пока еще Синичкина, совсем скоро Бурменцева. Услышав, что ее покой нарушен, невеста оборачивается.