Невыносимый Дар (СИ)

Получать с Даром удовольствие невероятно легко. Он знает в этом толк. И я всю жизнь, проведя в ограничениях, сейчас учусь по новому воспринимать этот мир. Мир без преград, финансовых сложностей и неудобств.

Игристое в моем бокале не нагревается оно с легким привкусом чернослива и южного солнца. На тарелке маленькие бутербродики с красной рыбой, сыр с белой плесенью и какие-то экзотические фрукты, которых я не знаю. Мягкие кожаные кресла магмобиля удобные. В них совершенно не устаешь, и дорога воспринимается, как приятно приключение с красивым и будоражащим воображение парнем.

Дар нежный, внимательный, заботливый, и у меня от него сносит крышу. Бесконечная дорога, которая могла бы показаться скучной, пролетает в один миг. Потому что я дышу им. В этом есть еще один плюс: кроме обычного человеческого счастья, я не накручиваю себя перед разговором с матерью. Бабочки в животе, розовая вата в голове — лучшее средство, чтобы не загоняться из-за проблем, существующих в реальности.

Дар предлагает хорошее решение, чтобы не травмировать меня еще сильнее. Мне идея встретиться с матерью на нейтральной территории кажется очень удачной, и я пишу ей сообщение, назначая встречу в одном из небольших кафе в центре города. Там всегда тихо. Но находится оно в самом центре, с одной стороны, там можно спокойно поговорить, с другой — там всегда люди, и нет болезненных воспоминаний, которые накрывают меня в нашем дворе. Действительно, лишний раз себя травмировать нет смысла. Мне нравится, что рядом есть тот, чей взгляд не такой, как у меня. Некоторые решения, которые предлагает Дар, такие простые и очевидные, что удивительно, как я могла сама их не видеть.

Мать удивлена. Я никогда сама ей не писала, а когда писала она, чаще всего игнорировала сообщения. Не отвечала, если она пыталась связаться со мной голосом, поэтому сейчас не сомневаюсь — она бросит все дела и примчится. Слишком долго она ждала, чтобы я сделала хотя бы маленький шажочек ей навстречу. И мне немного не по себе от того, что мое желание поговорить не имеет ничего общего с родственными отношениями. Я не простила ее, и вряд ли прощу, как бы она того не ждала. Поэтому я и не общалась с ней. Не хотела давать ложную надежду. Сегодня — это исключение. Жаль, что придется это ей сказать, но иначе я не могу.

Мой расчет оказывается верен. На встречу она соглашается практически молниеносно, даже не уточнив, что мне нужно и это хорошо. Не приходится вступать в диалог, который мне совершенно неинтересен. Главное, что она будет в условленном месте к нужному времени. После того как приходит ответ, начинает немного потряхивать, потому что пути назад нет, и именно сейчас меня накрывает полным пониманием, на что я иду. Первый наш полноценный разговор с тех пор, как я узнала, что все то время, пока маньяк меня держал взаперти, моя мать продолжала жить с ним в соседнем доме и даже ничего не заподозрила.

Мы въезжаем в город ближе к пяти вечера, когда солнце начинает скрываться в зависших над горизонтом тяжелых облаках. Мрачная серость пасмурного вечера навевает тоску, как и предстоящий разговор, но из головы еще не выветрились пузырьки игристого, а за талию меня обнимает самый красивый парень на земле, поэтому я продолжаю улыбаться.

Выходим из магмобиля, держась за руки, и в кафе — весьма уютном и симпатичном — оказываемся раньше матери минут на сорок. Я успеваю осмотреться. Здесь все изменилось с того времени, как я тут бывала еще ребенком. Оказывается, в этом месте вполне приличная кухня и почти отличный кофе, который я заказываю себе во время ожидания. Не хочется ничего девчачьего, поэтому пью обжигающе горячий, крепкий и черный, как смоль. Обычно я подобный не очень люблю, предпочитая более мягкие, молочные вкусы, но сегодня мне нужно максимально взбодриться и выплыть из этой ленивой неги, в которую меня вогнала ночь с Даром. Я сейчас слишком благодушна для разговора с матерью, могу оказаться чересчур слабой и мягкой для того, чтобы ее дожать.

Столик в нише как нельзя лучше подходит для конфиденциального разговора. Руки слегка дрожат. Дар чувствует мое волнение и осторожно сжимает холодную ладонь, согревая и успокаивая.

— Не дергайся, — тихо говорит он мне. — Все будет отлично. Вот увидишь. А на обратную дорогу у нас еще одна бутылка игристого.

— Так и спиться можно, — вымученно улыбаюсь я, а парень тихо смеется. — Тебе это не грозит, ты постоянно на спортивном режиме.

— Если меня не выгонит шэх за поведение на соревнованиях. Психовала, продула, не вышла на награждение, а потом и вовсе исчезла больше, чем на сутки...не удивлюсь, если мой шкафчик уже кому-то отдали, а меня вычеркнули из жизни клуба.

— Каро… — мягко тянет парень, и я снова плыву от его низкого, бархатистого голоса. — Ты ведь знаешь, что шэх так не сделает. Тебя ценят и одна осечка… это просто одна осечка. Все прекрасно понимают, ты соберешься и всех порвешь.

— Спасибо, — шепчу я. — Ты не представляешь, насколько мне важны твои слова. Особенно сейчас.