Невыносимый Дар (СИ)

Когда в помещение влетают шэх и мирс Амелия, уже все закончено. Дар на коленях рыдает над почерневшим телом брата. В том, что Кит мертв, нет никаких сомнений. Не нужно даже подходить — после такого не выживают. От Кита мало что осталось. Особенно страшно это на фоне совершенно целого помещения. Магический пожар не оставляет ни следов, ни запаха. Наверное, поэтому в случившееся не получается поверить, но чуда не происходит. Я несколько раз моргаю, но картинка не меняется. Дар исполнил свою мечту, только вот какой ценой? Ее никто не был готов заплатить.

 — Это я во всем виноват… — произносит Дар глухо. Безжизненный взгляд, вместо лица восковая маска. Мне кажется, сейчас погиб не только Кит, но и его брат. От этого так больно, что в груди все леденеет. Если мне невыносимо, то как же чувствует себя Дар?

Он медленно поднимается и на негнущихся ногах идет к выходу. Кидаюсь к нему, чтобы обнять, но меня останавливает один лишь взгляд. В нем отчаяние и тьма.

— Никогда не подходи ко мне, — тихо произносит он. — Это был мой бой, ты не дала мне его провести. Я просто просил тебя не вмешиваться. Ты же сделала хуже. Если бы я хотел позвать Кита, позвал бы его сам.

— Ты бы погиб, если бы я не вмешалась! — всхлипываю я, слишком поздно понимая, как эгоистично звучат мои слова. Дар реагирует сразу же.

— А кто ты такая, чтобы решать, какому из близнецов жить? — выплевывает он, и я медленно оседаю, как только до меня доходит смысл его слов. Я и в мыслях не желала зла Киту, я просто хотела спасти Дара.

Парень уходит, а я дальше просто теряюсь в своем отчаянии. Меня поддерживает Волк. Я вижу мирс Амелию с опущенной головой возле тела своего второго внука, которое уже накрыли чьей-то рубашкой, возможно, Дара. Я не помню, как меня выводят, и отключаюсь уже в коридоре, чтобы прийти в себя в спальне в доме шэха. Я даже выйти из нее боюсь. Не хочу знать, что было после того, как я потеряла сознание. Ничего хорошего.

В таком состоянии провожу три дня. За это время ни звонка, ни визита Дара. Глупо говорить, что я не жду. Жду. Очень. Пытаюсь связаться с ним сама, но это тоже не срабатывает. Он вычеркнул меня из своей жизни. Не могу его за это винить.

Пару раз заходит Волк, но шэх запрещает ему говорить со мной про случившееся. Шэх вообще ограждает меня ото всего. Не могу понять его отношение к произошедшему. Он тоже меня винит? Или беспокоится? Узнаю я все на четвертый от Мары, которой запреты шэха не указ. Он пытается ей что-то диктовать, но с дочкой мэра спорить и себе дороже, она не слушает даже отца.

Мара рассказывает, что Кита больше нет. Уже прошли похороны для узкого круга родных в закрытом гробу, пепел, как и положено у магов огня, развеяли. Дара на похоронах не было. Его никто не видел с того самого дня. Документы из колледжа он забрал. Точнее, не он сам, представитель семьи. Мирс Амелия временно отменила всех учеников и  не выходит из дома.

Я понимаю, что я должна увидеть мирс Амелию. Меня гложет, что я не пришла на похороны Кита, ведь он погиб из-за меня. Я его привела к Дару и не могу себе это простить. И Дар мне этого простить не смог. Он уехал, даже не попрощавшись, и это разрывает душу, но я его понимаю. Я просто не могу переварить то, что случилось за последние дни. Не верю, что Кита нет, Дар меня ненавидит, а моя жизнь продолжается. И окружающие ждут, что я войду в колею и как-то буду планировать свое будущее. Не хочу учиться. Не хочу цеуньши. Ничего не хочу. Кажется, метод Дара — уехать и начать с чистого листа — лучшее решение, но я не могу сделать даже это. Вдруг когда-нибудь Дар найдет в себе силы простить меня и вернется?

Шэх пресекает идею забрать документы. Я бы не послушалась, но и Мара, и Волк единодушны. Я никому не сделаю проще, если брошу учебу.

В колледже никто не знает подробностей трагедии, а те, кто знает, будут молчать. Решение не такое простое, но я все же его принимаю и остаюсь в колледже. И даже вливаюсь в общий ритм. Пока не живу, а существую, но постепенно приходится смириться, что мир не остановился. В нем происходят какие-то события, и мне приходится принимать в них участие. На тренировки я тоже возвращаюсь. Оказывается, они единственное, что меня держит на плаву. Они спасли меня в детстве, спасают и сейчас. К дому близнецов прихожу через две недели и долго стою у двери, прежде чем решаюсь постучать.

Мне открывает сама мирс Амелия, словно чувствует, что за дверью неслучайный человек.

— Простите...— начинаю я, понимая, что слова даются с трудом. Мирс сильно постарела. На сером, осунувшемся лице лишь яркие, так напоминающие близнецов глаза горят по-прежнему ярко. — Вы, наверное, не помните меня…