NEXT-3: Венок для Лавра

— Хватит, Жень, поехали… Прошу…

Ну, если гордый и самолюбивый пацан просит, отказать ему просто невозможно. Похоже, Иван достиг крайней точки кипения, когда вешаются или бросаются под колеса машины.

— Ладно, если просишь — поехали… До приятной встречи, мадам! Жаль нет времени освидетельствовать ваше декольте. Вдруг там, вместо женской принадлежности — стандартный силоконовый муляж из магазина «Интим».

Женька любил банковать: завершая беседу, ставить точку, продолжая — двоеточие. Последнее слово всегда оставалось за ним.

Остро заточенная, пропитанная ядом стрелка пробила закаленное сердце дамы, она заорала в полную силу. Что-то из базарного лексикона, с упоминанием таких подробностей мужского организма, что девицы на скамейке перестали шептаться и хихикать, а качки бросились к легковушке — защищать честь и достоинство хозяйки. Пришлось уносить ноги. Применительно к Женьке — дорогостоящие протезы.

Иван переживал. Подумать только, он, наследник видного предпринимателя, почти олигарха, чуть не утонул в гнилом, дурно пахнувшем болоте. Представил себя голым, беззащитным, над которым нависла, тоже нагая, проститутка. Господи, да как же он решился, как посмотрит в глаза матери?

— Баран! — рассерженной змеей шипел Женька. — Надумал клеить телок на улице!

— Сам же привез, — виновато отбивался пацан.

— Я? А что было делать, когда ты кипел перегретым котлом? Только сбросить пар через предохранительный клапан. Впредь, когда приспичит, обращайся в приличное заведение.

— А разве есть приличные бордели?

Резонный вопрос Женька, как обычно, не расслышал. Помотал стриженной и напомаженной головой, будто в ней завелась какая-то позорная живность. Он вообще обладал уникальной способностью при необходимости глохнуть. О существовании борделей для несовершеннолетних, он слышал от друзей-водителей. Цены там аховые, но обслуживают по первому разряду — трудятся опытные, знающие анатомию и физиологию детей, профессионалки.

Вот только сообщать адреса «детских садов» Ивану он не собирается.

— Куда прикажете рулить, мистер-синьор?

Странный вопрос! Будто у Ивана имеется не один дом, а множество.

— За город. К маме…

Ольга Сергеевна тоже думала о сыне. Растет мальчик, мужает, скоро, очень скоро, он станет юношей, потом — самостоятельным мужчиной. Что ожидает его впереди? Блестящее будущее богатого предпринимателя или скучное прозябание бездельника? Найдет ли он себе пару или останется одиноким? Простит ли мать, вышедшую замуж за любимого человека, или затаит в душе детскую ревность?

Множество вопросов, на которые не стазу найдешь ответы.

В последнее время кто-то интересуется время провождением президента «Империи». Выйдет из офиса — возле под»езда стоит незнакомая легковушка багрово красного цвета. Кажется, «опель-кадет». Водителя за тонированными стеклами не разглядеть, но он представляется хищным зверем, выслеживающим очередную жертву. А вчера все тот же «кадет» ехал за президентским «мерседесом», не обгоняя и не отставая.

Начальник службы безопасности приставил к ней охрану — двух парней. Хорошие ребята, старательные, один — за рулем, второй — рядом с ней на заднем сидении. Но разве самые опытные охранники способны предотвратить покушение? Никонова расстреляли вместе с телохранителем, а машину Федорчука взорвали, как только он сел в нее.

Боязнь — скверное чувство, унижающее достоинство человека, но оно присуще всем без исключения, особенно — женщинам. Ольга Сергеевна уговаривала себя не бояться, пересилить страх. Вдруг за рулем преследующего ее «кадета» сидит поклонник, который не решается признаться. Просто любуется женской красотой и мечтает познакомиться.

Глупости лезут в голову. Какой там поклонник, откуда он взялся? Нет никаких слежек — просто случайное совпадение или разгулявшаяся фантазия шаловливого мозга…

Если ей суждено умереть — застрелят или взорвут — Лавруша не оставит Ивана, воспитает, выведет в люди. Он сильный и бесстрашный, на него можно положиться…

В этот вечер Кирсанова приехала в коттедж довольно поздно — в одиннадцать. Отпустила телохранителей, загнала машину на участок. Сейчас ее встретит Лиза, они примут душ, почаевничают, посудачат о Лавре и о сыновьях — ее и Федора Павловича.

Окна — темные. Значит, в доме никого нет — ни Лизы, ни Ивана. Что касается Лизы — понятно, она мечется между деревенской избой Санчо и Клавдии, кирсановским жильем и ремонтируемой городской квартирой Феденьки. Ободрит тоскующую в одиночестве Клаву, приготовит еду в коттедже, уберется у Лавра. Откуда только у нее силы берутся?

Огорченно вздохнув, Ольга Сергеевна достала из сумочки ключи и пошла к подъезду. Ничего не поделаешь, предстоит тоскливое одиночество. Примет душ, поужинает и позвонит по мобильнику сыну. Вдруг он согласится приехать к ней?

Загорелся плафон над дверью, ключ легко вошел в скважину.

Вдруг кто-то сжала ее руку. Сильно, до боли. Кирсанова обернулась и увидела страшную маску с приклепанными по бокам желто-белыми полосами.

— Кто вы? Что вам нужно от меня?