Next

Из интернет-издания «Грист онлайн»

ХОТИТЕ ПООБЩАТЬСЯ? ЭТО ЗАПАТЕНТОВАНО

Исследовательская группа Колумбийского университета подала патентную заявку на ген, который, по ее утверждению, контролирует степень и форму общительности. Означает ли это, что наступит день, когда любой человек, принимающий антидепрессанты, или успокаивающие препараты, или средства от дефицита внимания, будет вынужден платить процент с каждой купленной упаковки лекарства Колумбийскому университету?

Как стало известно, фармацевтические гиганты Швейцарии уже вступили в ожесточенную схватку с целью получить лицензию на использование этого гена.

ГЛАВА 031

Слушания контрольной комиссии по биоэтике Национального института здоровья в Бетесде были организованы самым тщательным образом — так, чтобы на них царила атмосфера коллегиальности и раскрепощенности. Или, по крайней мере, их видимость. Все сидели за тем же длинным столом в хорошо знакомом им конференц-зале на третьем этаже, с объявлениями о предстоящих семинарах, висящими на стенах, и старенькой кофеваркой, шипевшей в углу. Поскольку кофе она готовила омерзительный, и это было общеизвестным фактом, его никто не пил.

Шестеро ученых, входящих в состав контрольной комиссии и собравшихся на это заседание, были одеты более формально, нежели обычно. Все в пиджаках, а один даже нацепил галстук. Однако чувствовали они себя свободно и непринужденно, обратив взгляды на человека, вызванного на сегодняшние слушания, доктора Рональда Марша. Ему был сорок один год, и он сидел за тем же столом.

— Каким же именно образом умерла эта двенадцатилетняя девочка?

Доктор Марш был профессором медицины в Техасском университете Остина.

— Она страдала врожденной почечной недостаточностью, передавшейся ей генетическим путем. С девятимесячного возраста девочку лечили с помощью диеты и почечного диализа. У нее наблюдалась некоторая задержка роста, но никакого умственного отставания. И сама девочка, и ее семья хотели совершить эту процедуру в надежде на то, что она сможет после этого жить нормальной жизнью и не будет привязана к аппарату диализа до конца своих дней. Как вы сами понимаете, это не жизнь, особенно для юной девочки.

Сидящие за столом невозмутимо слушали говорившего.

— Проанализировав факты, мы все пришли к единому мнению: с помощью прежних методов до взрослого возраста нам ее не довести. Гормональные изменения уже начали негативно сказываться на ее обмене веществ. В течение трех-четырех лет ее ожидала неминуемая смерть. И именно в связи с этим мы предприняли процедуру по переносу гена. — Марш помолчал. — Мы сознавали, на какой риск идем.

— Вы обсуждали этот риск с родными пациентки? — спросил один из ученых.

— Разумеется. Во всех деталях.

— А с самой пациенткой?

— Да. Она была умной девочкой, и первой предложила провести эту процедуру — вычитала о ней в Интернете. Она понимала, что риск огромен.

— Сообщили ли вы родителям пациентки о том, насколько велика опасность?

— Да, мы сделали это. Мы сказали им о том, что шансы на успех не превышают трех процентов.

— И, несмотря на это, они не отступились от своей идеи?

— Да, на них давила дочь. Она рассуждала так: если смерти все равно не избежать, то можно и рискнуть. Терять мне, дескать, нечего.

— Однако она была малолетней…

— Да, — сказал Марш, — и больной была тоже она.

— Вы получили письменные согласия?

— Конечно.

— Мы с ними ознакомились. Некоторые из них составлены в чрезмерно оптимистичных тонах, и степень опасности в них явно преуменьшена.

— Документы о согласии и разрешения составлены юридическим отделом больницы, — сообщил Марш. — И вы должны были заметить, что родные пациентки подписали заявление, в котором сказано, что они целиком и полностью информированы о степени риска. Кроме того, все доведенные до них сведения содержатся и в истории болезни пациентки. Мы не предприняли бы ни шагу, если бы все заинтересованные стороны не были полностью проинформированы и не дали бы свое согласие, обладая данной информацией.

В то время как доктор Марш произносил этот монолог, в комнату скользнул председатель комиссии доктор Роберт Беллармино и занял место в конце стола.

— И после этого вы провели процедуру? — спросил один из членов комиссии.

— Да, мы ее провели.

— Какой был использован вектор?

— Модифицированный аденовирусный раствор в комбинации со стандартными иммуносупрессивными добавками по протоколам Барлоу.

— Каков был результат?