NEXT

— Хорошо, — кивнул Хулио. — Это наверняка какое-то генетическое изменение. Давай проверим журнал посетителей и выясним, кто мог это сделать.

ГЛАВА 048

— Джош!

Звонила его мать.

— Да, мама?

— Я подумала, что тебе нужно это знать. Ты помнишь сына Лоис Грэхэм? Эрика, того, который сидел на героине? Произошла ужасная трагедия. Его больше нет.

Джош издал протяжный вздох, откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

— Как это случилось?

— Он разбился на машине, но, когда сделали вскрытие, или как там это у них называется, оказалось, что у него случился инфаркт. А ведь ему был всего двадцать один год, Джош!

— Может, это у них наследственное?

— Нет. Отец Эрика живет в Швейцарии, ему шестьдесят четыре года, и он до сих пор лазает по горам. И у Лоис отличное здоровье. Она просто раздавлена случившимся. Мы все раздавлены.

Джош промолчал.

— У Эрика все складывалось так хорошо! — продолжала говорить мать. — Он избавился от наркотиков, нашел новую работу, а осенью собирался продолжить учебу. Вот только он начал лысеть. Многие думали, что он прошел курс химиотерапии. И еще — стал сутулиться. Джош, ты меня слышишь?

— Слышу, мама.

— Я видела его на прошлой неделе. Он выглядел как старик.

Джош снова ничего не сказал.

— Джош, семья Эрика в трауре. Ты обязан их навестить.

— Я постараюсь.

— Джош, твой брат тоже выглядит очень постаревшим.

 — Знаю.

— Что происходит? — спросила она. — Что ты с ними сделал?

— Я?

— Да, Джош. Ты дал этим людям какой-то ген или что там было в этом твоем спрее? И теперь они превращаются в стариков.

— Мама, Адам сделал это сам. Он вынюхал спрей, поскольку думал, что это какой-то наркотик. Меня в тот момент даже не было рядом с ним. А что касается сына Лоис Грэхэм, то ты сама просила меня дать ему спрей.

— Как ты можешь такое говорить!

— Ты заставила меня это сделать.

— Джош, ты становишься невыносим. Как я могла заставить тебя что-то сделать? Я ничего не понимаю в твоей работе. Ты позвонил мне и спросил, где живет Эрик. И просил меня ничего не говорить его матери. Вот как было дело.

Джош сидел молча. Он надавил кончиками пальцев на веки, и вскоре в глазах поплыли цветные пятна. Ему хотелось бежать — из своего кабинета, из этой компании. Ему хотелось, чтобы все это оказалось страшным сном.

— Мама, — сказал он наконец, — все это может оказаться очень серьезным.

В этот момент Джош думал о том, что вполне может очутиться за решеткой.

— Конечно же, это серьезно! Мне страшно, Джош! Что теперь будет? Неужели я потеряю сына?

— Не знаю, мама. Надеюсь, что нет.

— Я думаю, шанс все-таки есть. Я позвонила Ливайнам в Скарсдейл. Они уже старые, им обоим за шестьдесят. И оба бодры. Хелен сказала, что никогда не чувствовала себя лучше, а Джордж постоянно играет в гольф.

— Это хорошо, — ответил Джош.

— Так что, может, с ними все в порядке?

— Думаю, да.

— В таком случае, может, и с Адамом все будет хорошо?

— Я очень надеюсь на это, мама. Очень надеюсь.

Он положил трубку. Конечно, Ливайны в полном порядке. Он залил в распылители чистый физиологический раствор, так что они не получили ген. Он не собирался отправлять свой экспериментальный ген каким-то незнакомым людям в Нью-Йорк. Но если это дарит матери утешение, то пусть так и думает.

А вот у самого Джоша в душе уже не осталось надежды — ни насчет брата, ни насчет него самого.

Он должен обо всем рассказать Рику Дилу. Но только позже, только не сейчас.

ГЛАВА 049

Муж Гейл Бонд, Ричард, менеджер по инвестициям, часто засиживался допоздна, когда нужно было развлечь важного клиента. А важнее американца, который сидел сейчас напротив него за ресторанным столиком, и быть не могло. Это был Бартон Уильямc, знаменитый инвестор из Кливленда.

— Вы хотите сделать сюрприз жене, Бартон? — уточнил Ричард Бонд. — Думаю, у меня есть именно то, что вам нужно.

Уильямc посмотрел на собеседника одним глазом, во взгляде которого не читалось ни малейшего интереса. Бартону Уильямсу было семьдесят пять лет, и он очень сильно напоминал жабу. У него было толстое обвисшее лицо с двойным подбородком и крупными порами, широкий плоский нос и глазки-бусинки. А еще — привычка положить руки на стол и лечь щекой на пальцы. В такие моменты его сходство с жабой усиливалось еще больше. На самом деле таким образом он давал отдых своей шее, болевшей от артрита. Ортопедический воротник Уильяме не носил, заявляя, что тот его старит.