Незадолго до ностальгии

В новостях сообщалось о мерах по наведению порядка, и подсчитывались потери. Так они узнали, что акты дефенестрации состоялись во всех восьми дворцах, где проходил саммит, всего было дефенестрировано девять президентов, одиннадцать премьер-министров и семнадцать представителей финансовых и бизнес-кругов. Слово «дефенестрация» повторялось в среднем по пять раз в минуту, и то ли для простоты, то ли из пафоса даже появились выражения «дефенестрированные страны», «дефенестрированные корпорации», «дефенестрированные банки» (те, которые на данный момент считались обезглавленными). Выяснялись подробности: последняя фраза одного из преданных окну была «Оставьте меня, я плотно поужинал!», у другого: «Я не хочу!», у третьего: «Это не я! Вы меня с кем-то путаете!», у четвёртого: «Ну, наконец-то!», у пятого: «Меня нельзя трогать! Я неприкасаемый!» Сменяя друг друга, эксперты выдвигали примерно одни и те же предположения, какие могущественные и зловещие силы могли выступить против мирового сообщества, рассказывали о предпринятых накануне беспрецедентных мерах безопасности и сокрушённо констатировали, что ни одна террористическая организация пока не взяла на себя ответственность за происшедшее. Никто не сомневался, что преступники, и заказчики, и исполнители, будут установлены и понесут заслуженное. Также сообщалось, что, несмотря на произошедшую трагедию, саммит продолжит свою работу, и это подавалось как непреклонность воли мирового сообщества и призыв сплотиться всем прогрессивным силам, как первый признак неотвратимости возмездия и вообще как позитивная новость. Показали и Президентский дворец, куда они ходили с Протестом: прокрутили кадры людей в масках, которые они уже видели на экранах, а также те, что были зафиксированы дополнительными камерами. Какой-то большой полицейский чин выразил уверенность, что преступники обязательно будут найдены. Показывали разгромленные кафе и магазины, сообщалось об уверенных действиях полиции против антиглобалистов. Киш отметил в тоне репортёров возбуждённость, ловко маскируемую под сочувственное волнение: для них происходящее было самым настоящим пиршеством, о котором потом вспоминают годами.

Варвару и Огнешку новостные кадры вгоняли в скорбную озабоченность.

— Это ужасно, — сказала Варвара, — какие бы они ни были, это ужасно!

При этом она быстро взглянула на Киша, словно напоминая: «Я же тебе говорила!»

— Ужасно, ужасно, — без конца повторяла и Огнешка. — Теперь во всём мире про нас будут говорить плохо! А мы же не виноваты, там была международная полиция! Теперь никто не захочет к нам приехать!

— Наоборот, — утешил её Киш, — теперь вы сможете создать дополнительный туристический маршрут по следам сегодняшних событий. Теперь во всём мире интерес к Праге только возрастёт!

Сам он чувствовал себя на редкость хорошо: его протест счастьем получил вполне счастливую концовку, и усталость только подчёркивала блаженное состояние, из которого мир теперь виделся как бы со стороны. В комнате Огнешки было до истомы уютно. После целого дня ходьбы и треволнений он, наконец, мог спокойно вытянуть ноги, сидя в широком кресле с толстыми подушками, и, как он ни заставлял себя переживать за кафкианцев, чья протестная участь ещё была неизвестна, у него это плохо получалось. Из просмотренных новостей он вынес кое-что любопытное, но на дальнейшие размышления по поводу информационного улова у него просто не было сил.

Время перевалило за полночь, и вскоре Огнешка предложила им укладываться спать. У неё, судя по всему, часто ночевали соратники, и подготовка гостевых постелей была делом отлаженным. Кишу и Варваре отводился диван-кровать, для себя Огнешка раздвинула кресло с толстыми подушками. Спать она пока не ложилась, решив ещё немного подождать, стоя у окна и вглядываясь в уличную темноту. Возможно, так она деликатно давала им возможность улечься. Киш быстро скинул рубашку и джинсы, с тихим блаженством вытянулся посередине дивана и накрылся простынёй.

В ожидании Варвары он заложил руки за голову и стал разглядывать низкий сумеречный потолок, на котором отражались всполохи новостного экрана.