Незаконченный спор о социализме

Итак, коммунистическая партия, придя к власти в России, была вынуждена развивать капиталистическое хозяйство. Представляет ли это что-либо необычное с точки зрения марксистской теории? Нет, не представляет, если эту теорию изучать по первоисточникам, а не по конъюнктурным учебникам. Ленин неоднократно подчеркивал, что по целям, характеру и движущим силам революция в октябре 1917 г. была «революция буржуазная» (Т. 37, С. 508; Т. 38, С. 143, 178, 192), Он говорил, что третья русская революция должна лишь «в своем конечном итоге привести к победе социализма» (Т. 35, С. 2). Официальное название «Великая Октябрьская социалистическая революция» появилось только в 1927 г., когда уже не Ленин, а кое-кто другой, определял или определяли идеологию «Партии и Правительства» (Сов. Россия. 05.03.92).

Ну а столь «догматический марксист», как Ф. Энгельс, еще в прошлом веке предвидел и предупреждал, что коммунисты, вынужденные стать у власти вследствие беспомощности и вялости всех остальных оппозиционных партий, когда материально-организационные условия осуществления социализма еще не созрели, будут вынуждены практически реализовать не свою программу и не свои интересы, а интересы общереволюционные и мелкобуржуазные, т.е. — интересы чуждого им класса, отделываясь от своего собственного класса фразами, обещаниями и уверениями в том, что интересы другого класса являются его собственными. (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., 2-е изд., Т. 7, С. 423; Т. 28, С. 490-491).

Так и получилось в России. Все пребывание коммунистов у власти — сплошная цепь вынужденных уступок в сторону интересов мелкой буржуазии и расширения рыночных отношении. Декрет «О земле» был принят эсэровский, т. е. мелкобуржуазный (В.И. Ленин. ПСС, Т. 35, С. 27). А в новой экономически политике в очередной раз «мы сделали уступку крестьянину, как торговцу, принципу частной торговли», — констатирует Ленин (Т. 45, С. 370). Заметим, что новая экономическая политика во многом совпала с «Экономической программой ПСР» - партии социалистов-революционеров, опубликованной в апреле 1921 г. в журнале «Революционная Россия».

В 1952 г. И.В. Сталин узаконил эту политику уступок, заявив, что рынок и закон стоимости могут, якобы, обслуживать социализм так же хорошо, как и капитализм, о чем подробнее расскажем в дальнейшем.

Но ведь Ленин, уступая обстоятельствам, очень беспокоился об этих уступках. Еще на XI съезд РКП(б), всего, через год после Х съезда, года НЭПа, Ленин в тревоге: «Вся наша новая экономическая политика является применением нами, коммунистами, приемов торговых, приемов капиталистических». «Меры» нет; «хозяйничать мы не умеем», «государство в наших руках», а «оно действовало не по нашему». И, буквально, крик отчаяния: «Вырывается машина из рук: как будто бы сидит человек, который ею правит, а машина едет не туда, куда ее направляют, а туда, куда направляет кто-то, не то нелегальное, не то беззаконное, не то бог знает откуда взятое, не то спекулянты, не то частнохозяйственные капиталисты, или те и другие, — но машина едет не совсем так, а очень часто совсем не так, как воображает тот, кто сидит у руля этой машины» (Т. 45, С. 78, 60, 86).

У «руля сидели» коммунисты. Но «машина» российской экономики действительно «ехала не туда», не в сторону создания социализма. И объективно не могла ехать «туда», ибо эта «машина» самим ходом истории была «поставлена на рельсы» рыночно-товарного, КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО развития. Социалистическая политическая и идеологическая надстройка капитулировала перед капиталистическим базисом. Беда и вина Сталина не в том, что он признал действие закона стоимости и существования рынка в СССР, это — констатация факта, а в том, что он своим авторитетом накрепко связал рынок с социализмом, дезориентировав коммунистов, и не нашел мужества отказаться от провозглашенного им еще в 1939 г. тезиса о том, что в СССР «осуществлена в основном первая фаза коммунизма, социализм» (КПСС в резолюциях»... М. 1985, Изд. 9, Т. 7, С. 51).

Это было у Сталина то самое «комвранье», о котором Ленин говорил на XI съезде РКП (б), вспоминая сборник «Смена Вех» и его идеолога Н.В. Устрялова: «Эволюция или тактика? Устрялов в «Смене Вех» лучше, чем «сладенькое комвранье» (Т. 45, С. 413). Комвранья мы с тех пор наслушались достаточно — даже о пострении коммунизма за двадцать лет.