Незаметные истории, или Путешествие на блошиный рынок (Записки дилетантов)

Я не был раздосадован. Я видел, что Рейнхард рад приобретенной конфетнице. Я понимал Рейнхарда, потому что разделяю азарт блошиного рынка. Наверное, и я не удержался бы и купил вещь, понравившуюся приятелю, но не купленную им. Хотя бы для того, чтобы она не пропала из виду. Но и не расстроился бы, если бы приятель затем не настаивал на ее перекупке. Это нормально, это проявление легкой зависимости от собирательской страсти.

Хуже было то, что остаток дня на толкучке превратился в классический день неудач. Ни одного из предметов, мысленно отложенных до второго круга по рынку, на месте не оказалось.

* * *

Прошли месяцы. Надвигалось мое шестидесятилетие, и по мере его приближения становилось все более очевидно, что через два-три месяца я покину Мюнхен. Рейнхард все чаще повторял:

– Парень, не представляю себе, как это тебя здесь не будет. Ты уже давно стал неотъемлемой частью этой институции.

Я и сам не понимал, как это я не буду еженедельно приезжать сюда, как я обойдусь без этих людей, впечатлений, эмоций и вещей.

В ближайшую за моим днем рождения встречу с Рейнхардом и Биргит, которая в очередной раз приехала навестить мужа, мы завтракали вместе. У Биргит в глазах плясали чертики. Было ясно, что сейчас что-то произойдет.

– Игорь… – Рейнхард выдержал торжественную паузу. – С днем рождения!

И вытащил из своего рюкзачка маленький подарочный сверточек. Пока я его с волнением распаковывал, Рейнхард объяснил:

– Это я в свое время приобрел у Манни. Ни он, ни я так и не смогли выяснить, что это такое. Еще несколько недель после покупки эта штука была предметом нашей дискуссии. Точно известно только, что это старая вещь и что она из серебра. Теперь эту задачку решать тебе!

Из упаковки блеснула странная подвеска, похожая на «волчок» (см. ил. 28, вкладка). Украшенный ручной резьбой и чеканкой стержень длиной 8 сантиметров в верхней трети был забран в сферу из восьми ребристых дуг. Красивая, загадочная, неудобная для носки вещь. В интернете мне ничего подобного не попалось. Я обратился на блошином рынке к специалистам по иранским, китайским и индийским украшениям. Ни одной из известных им культур этот амулет не принадлежит. Предположение, что в моих руках оказался старинный амулет туарегов, тоже не подтвердилось. Так что эту задачку мне еще предстоит раскусить.

* * *

Через два месяца я распрощался с Рейнхардом и другими моими друзьями и знакомыми с блошиного рынка. А еще через полтора месяца, проездом через Мюнхен, я встретился с Рейнхардом. И получил от него подарок – одно из лучших моих приобретений на мюнхенском блошином рынке: фотоколлаж из пяти сделанных там снимков. На фото я сам в обнимку с Рейнхардом и другие мои добрые знакомые с блошиного рынка: Биргит, Фридрих, Фриц, Бенно, Андреас. И их общая подпись: «Дорогой Игорь! Большой привет от твоих друзей из (название блошиного рынка. – И. Н.)!»

Эта главная моя находка на блошином рынке – множество открытых для общения людей – остается для меня предметом не только искренней радости и гордости, но и неустанных размышлений и неутоленного любопытства, более интенсивного, чем в состоянии вызвать амулет туарегов. Почему люди на блошином рынке раскрываются иначе, чем в повседневной жизни? Потому что там, под покровом анонимности, они, подобно пассажирам в купе поезда дальнего следования, чувствуют себя более защищенными и позволяют себе максимальную откровенность? Или помогла добрая память этих людей о Манни, их желание сделать что-нибудь для сохранения его доброго имени? Или мне просто повезло, просто так «легли карты»? Или я идеализирую свои отношения с новыми знакомыми, идеализирую сам блошиный рынок?

Пусть читатель не ждет от меня однозначных ответов. Их нет, сколько ни бейся, потому что я смотрю на окружающее сквозь очки своей культуры и собственного опыта. Мне не дано снять и отложить их, они приросли ко мне, они – часть меня. Единственно правильных ответов нет и быть не может. Но некоторые предварительные предположения есть. И ими я готов поделиться.

Блошиный рынок, Манни и другие: отражение общества?