Незапертая дверь

- Ну да, Воронова. Знаете, Юра, она замечательная рассказчица, рассказывает так, словно по написанному читает. Это у нее с детства такой талант. А я была нормальным ребенком с ужасно замусоренной речью, в общем, как все. И разговаривала с подружками именно так, как вы только что показали. Так вот, Наталья много лет отучала меня от такого стиля. И отучила.

- Понятно, - кивнул Коротков. - Вернемся к Яне.

- Ну что Яна... Появилась около шести утра, я спала, Руслан дежурил у телефона. Мы очень боялись оба уснуть и пропустить звонок от нее или от похитителей, поэтому спали эти дни по очереди. Вошла в квартиру...

- Минутку, - перебил ее Коротков, - Яна позвонила в дверь или открыла своим ключом?

- Вообще-то я не знаю, - растерялась Ира, - я спала, не слышала. Меня Руслан разбудил, сказал, что Яна вернулась. Хотя, я так думаю, что, если бы она позвонила в дверь, я проснулась бы от звонка. Наверное, она не звонила. А это имеет значение?

- Может быть. Пока не знаю. Если у нее были ключи, но она ими не воспользовалась, а позвонила, то возникает вопрос: почему? Может быть, она ключи потеряла, а может быть, у нее их отобрали, тогда это меняет окраску происшедшего. Продолжайте, пожалуйста.

- Я проснулась, кинулась к Яне. Она едва стояла на ногах, бледная, измученная, похудевшая. Но руки-ноги целы, и синяков я тоже не заметила, хотя она не раздевалась. Только куртку скинула и кроссовки и сразу в кресло забралась. Мыться не .пошла, от еды отказалась. На вопросы не отвечает, ничего не рассказывает. Из того, что удалось из нее вытянуть, понятно только, что ее держали в какой-то квартире, не били, не истязали, ничего не требовали, не угрожали и не запугивали. А сегодня на рассвете отпустили. Мне показалось, что у нее нервное расстройство.

- Поэтому вы сказали о психиатре?

- Ну да. Вообще-то, если вы хотите честно...

- Нечестно мне не надо, я не журналист, а сыщик. Мне нужно преступление раскрыть.

Ира помолчала немного, собираясь с духом. Может, не надо говорить этому менту все, что она думает по поводу Янки и Руслана? В конце концов, любовь тонкая материя, и формы она принимает самые разнообразные, никто не может с уверенностью судить со стороны, есть она или нет. Сама Ира никогда не повела бы себя с любимым мужем так, как Янка. Но означает ли это, что Яна не любит Руслана? Кто знает...

- Я жду, Ира, - напомнил о себе Коротков. - Вам что-то показалось странным в поведении Яны? Может быть, необычным? Нелогичным?

- Я не знаю, - призналась она. - Я не могу дать этому оценку. Просто сужу по себе. Если бы со мной случилось такое, и если бы у меня был любимый муж или просто любимый человек, я первым делом стала бы ему все рассказывать в подробностях, потому что сама не понимала бы, что произошло и почему, и мне важно было бы услышать его мнение. Вообще я так устроена, что мне обязательно надо поделиться, понимаете? Не было бы мужа - я бы к Наташе побежала, я всю жизнь к ней со своими проблемами бегаю. Да что вы, Юра, меня заткнуть невозможно было бы! Я рассказывала бы снова и снова, припоминала самые мелкие детали и требовала бы, чтобы со мной их обсуждали и делали выводы: что же это все означает? Но то я, а то - Яна. Она, наверное, по-другому устроена. У нее нет острой потребности немедленно поделиться с мужем. Хотя я этого не понимаю. Вот хоть убейте меня! Не понимаю, как можно не хотеть поделиться с мужем, если ты его любишь.

- Есть два варианта, - заметил Коротков, закуривая еще одну сигарету, либо она его не любит, либо не хочет расстраивать своими рассказами. Например, если ее изнасиловали.

Изнасиловали! Эта мысль в голову Ире почему-то не пришла. Хотя должна была бы... Но Янка на жертву сексуального насилия как-то не похожа. Мыться не пошла, а ведь должна была бы, по идее, сделать именно это. Хотя в той квартире, где ее держали, наверное, была ванная. Внезапно Ире пришло в голову, что волосы у Янки чистые, явно вымытые совсем недавно. Даже если она помыла голову в субботу утром, перед съемками, то к четвергу ни один живой волос не сохранил бы такую свежесть, только парик. И на оголодавшую пленницу Яна не тянет. Конечно, она похудела, но от четырехдневной голодовки не только вес уменьшается, но и цвет лица меняется не в лучшую сторону, глаза проваливаются. Ира это точно знает, сколько раз сама пыталась голодать в рамках борьбы с лишним весом. Яна бледная, а от голода должна была бы посереть и пожелтеть. И уж конечно, она не отказывалась бы от еды. Значит, ее там кормили. Ванную предоставили. Одним словом, создали ей все условия. А потом отпустили. Нет, сама Ира уж точно с ума бы сошла от недоумения и желания понять, что все это означает.

- Любопытно, - заметил Коротков, выслушав рассказ о ее наблюдениях; - А Руслан как реагирует на происходящее?

- Мечется, - коротко констатировала Ира. - Суетится вокруг Яны, не знает, чем ей угодить. Жалко его, он так напереживался за эти дни, а она сидит как неродная. Хоть бы его пожалела! Он к ней с лаской, с какими-то добрыми словами, а она даже не считает нужным что-то ответить, как-то откликнуться.