Незаурядная Маша Иванова

Вот уже полтора часа они сидят на скамейке в Камергерском переулке. Небо дарит белые снежинки, фонари – желтый свет. Мягко. Холодно. Но хорошо. Присели, чтобы решить, в какую кафешку завалиться, но так и зависли – зацепившись то ли попами за скамейку, то ли языками за разговор. Он увлеченно рассказывает про свою тренерскую работу и талантливых детишек, о том, как будет открывать с партнерами свой плавательный центр с ультрасовременным бассейном, она кивает головой и тоже думает о плавании… точнее о том, что тонет в его глазах. Они серые с карими искорками, светлые, добрые и смотрят на нее так тепло!

– …в тепло? А? – слышит Маша хвост Диминой фразы.

– Что? – как будто очнувшись ото сна, переспрашивает девушка, потуже затягивая шарф – она только что осознала, что жутко замерзла.

– Пойдем куда-нибудь в тепло, говорю! Ты, по-моему, окоченела! – улыбается Димка тоже, кстати, не совсем здорового цвета губами.

Свободное местечко осталось только одно и только в небольшой кофейне, наполненной запахом какао и ванили. А если принюхаться, то можно уловить и запах хвои – в углу уже примостилась свежая зеленая новогодняя красавица. Вокруг Маши и Димы, плотно прижатых к столику, вкусно причмокивают всевозможными пирожными и тортиками громкоголосые пары всех полов: подруги, друзья, любовники, коллеги. Почти все достают (попутно нечаянно «огрев» локтем или коленкой сидящего за соседним столиком) из стоящих на полу сумок, рюкзаков и портфельчиков шуршащие оберточной бумагой новогодние сувениры.

– Это вам! Просили передать, – официант, сияя, словно елочный шарик, свисающий с потолка рядом с его головой, подносит Маше статуэтку фарфорового ангелочка.

– Спасибо. А от кого? – девушка, кажется, совсем не удивлена.

– Молодой человек сидит через три столика отсюда, у прохода. Просил передать, что вы – ангел! И он очень хочет с вами познакомиться! – официант не перестает сиять, и вдруг добавляет: «И я с ним полностью согласен!».

– Спасибо! Но я сегодня ни с кем не знакомлюсь – Маша многозначительно переводит глаза на Диму.

– Понял, – кивает официант и удаляется.

– Это что такое было? – Дима в полном недоумении.

– Ты только не нервничай. В общественных местах со мной очень трудно! – вздыхает Машка.

– Девушка, с наступающим вас! – выдыхает, наклоняясь почти в лицо Маше неопределенного возраста мужчина в костюме и при золотых часах.

– Спасибо, и вас! – улыбается Маша и хватает за рукав начавшего было медленно подниматься из-за стола Димку. – Идите! – по-доброму шепчет Маша мужчине. – Димуля, релакс! Все хорошо. Они не делают ничего плохого, просто оказывают знаки внимания, – Маша с трудом подбирает слова, стараясь максимально разрядить обстановку.

– Они что – слепые? Они не видят, что ты со мной?

– Видят. Но это их, к сожалению, не останавливает.

– А если я тебя поцелую? Они поймут, что ты занята, и это их остановит?

– Нет! – взвизгивает Машка несколько громче и истеричней, чем ей хотелось бы. – Не остановит…

– А может…? – лукаво прищуривается Димка.

– А может, пойдем погуляем? Я уже согрелась. Возьмем с собой горячего шоколада и будем бродить по сугробам!

Димка со вздохом подзывает уже знакомого официанта: «Нам два горячего шоколада. С собой». Официант поворачивается к Маше. «Только горячего шоколада!» – настойчиво повторяет она. Официант понимающе кивает, но все же пишет на чеке свой телефон.

***

– Ты знаешь, мне это даже начинает нравиться! – Димка улыбается, в очередной раз заставляя Машку блаженствовать, глядя на его «счастливые» ямочки на щеках.

– А какая экономия! – светится Машка в ответ. Только что в антракте спектакля ей преподнесли букет, явно предназначавшийся перезревшей снегурочке, игравшей в главной роли новогоднего мюзикла.

– Вот интересно, а если бы я, как собирался в начале, повел тебя в цирк, на детское представление, тебе бы петушков на палочке в антракте дарили?

– А что? Было бы неплохо! Я люблю леденцы, – смеется Маша.

– Пойдем тогда в буфет, пока действо не началось, голодный ты мой малыш! – Димка поднимает Машку с кресла и направляет в сторону выхода, где в широком дверном проеме уже видна длиннющая очередь за бутербродами с рыбой и шампанским.

– Интересно, почему в театре всегда так хочется есть? Ведь не вкусно же, да еще и дорого! И ты это прекрасно понимаешь, но все равно каждый раз стоишь в очереди и глотаешь слюнки!

– Видимо, твой организм глуховат: ты говоришь ему, что идешь получать духовную пищу, а он слышит только второе слово!

– Ах ты! – Машка принимается бить кулачками по твердым и пушистым от свитера Димкиным плечам.

– Ты что же, гад, обижаешь девушку? – гневно произносит сзади бас, и в челюсть не успевающего среагировать Королькова «прилетает» мощный кулак.

– Ой! Вы что?! Шпана! Он не обижал меня! Это мы так шутили! Мы же вместе! – оглушает Машка Димкиного обидчика фразами на уровне ультразвука.

– Как ты? – наклоняется она к приподнявшемуся на локтях и почему-то улыбающемуся спутнику.

– Отлично! Мы же вместе! – хитро прищурившись, повторяет Димка вылетевшую у Маши реплику.