Незаурядная Маша Иванова

– Да… – тянет Люська тоном, быстро отрезвляющим «театралов». – Жаль, что я не смогла с вами пойти.

– Да! – с уверенностью говорит Маша.

– Ага, – менее уверенно заканчивает Никита.

VII

Свершилось! Йехууу!!! Он это услышал! Она хочет ролики! Валька выпрыгнул из своего очередного укрытия для подслушивания абсолютно счастливым! Машка проболталась подружке Олеське о том, что мечтает о роликовых коньках – чтобы кататься на Поклонке, как все остальные продвинутые будущие выпускники.

Дело осталось за малым – найти денег, узнать Машин размер ноги, купить ролики и преподнести ей при удобном случае вместе со свеженаписанной любовной лирикой.

Что у Машки 37-ой – проболталась Олеська. Это было не трудно. Пригласил ее в школьный буфет, купил сок с эклером и завел разговор о шмотках. Все. Олеську уже было не остановить:

– Я вчера видела такое красное платьице. Очень модный цвет в этом сезоне. А нам, фигуристым блондинкам, сам понимаешь, красный очень идет. К нему красные сапожки – и вообще улет!

– Красные? Как у Маши Ивановой, что ли?

– Ну ты что, Валь?!? У Маши цвета фуксии! И вообще на ее-то лыже 37-го размера все же не так смотрится!

– А у тебя какой? – из вежливости спросил Валя, хотя его так и подмывало сорваться с места и бежать, восторженно крича «Тридцать седьмой! Тридцать седьмой!».

– А у меня – тридцать шестой с половиной, – довольно улыбнулась Олеська.

***

– Мама, ты же мудрая женщина?! Посоветуй мне!

Димка пришел в родительскую спальню по стеночке – не хотел включать свет, чтобы никого не разбудить. Он знал, что только мама не спит – она, по странному стечению обстоятельств, была единственной совой в этом большом семействе жаворонков. От этого она сама мучилась, и мучился папа, в последнее время спавший в гостиной.

Это случилось не оттого, что его отношения с мамой стали более холодными. Наоборот – это был жест влюбленного мужчины, отдавшего спальню обожаемой жене, которая ну никак не могла заставить себя уснуть хотя бы в половине двенадцатого!

– Да, родной, конечно посоветую.

– Знаешь, – Димка сел на край кровати и начал пытаться подбирать слова. Потом плюнул и выдохнул, как есть. – По-моему, я очень сильно влюбился.

Мама еле заметно улыбнулась.

– Это хорошо. И, по-моему, не первый раз…

– Понимаешь, на этот раз я влюбился как-то не так, как раньше… Как-то совсем тяжело…

– Тяжело? – насторожилась мама. Пригляделась к сыну. Похоже, действительно, что-то серьезное – вон как в нижнюю губу зубами впился. Его волнение всегда можно было прочесть по тому, кусает он губы или нет.

– В том смысле, что я не могу выкинуть ее из головы. Это как шарманка какая-то: сижу в школе, а мысль крутится, плыву, а мысль крутится. Крутится, когда ем и даже когда сплю! Это же не нормально?

– Может быть… – задумалась мама, вспоминая, как это было в ее молодости. – А что отец говорит?

– Ну, ты же знаешь папу! Говорит: «Главное, чтобы это не мешало учебе».

– Да, ты под этим соусом у него и татуировку свою выпросил… Так что? Мешает?

– Вот это-то меня и пугает! Знаешь, как я вчера проплыл? – Димка сделал ужасные глаза и, не дожидаясь маминого ответа, выдохнул: «Минута пятнадцать…»

Мама даже по-разбойничьи присвистнула.

– И это после шестидесяти пяти секунд?

Димка грустно кивнул.

– Так тебя могут и из команды выгнать!

Димка кивнул еще раз.

– И о чем ты только думаешь???

– О Маше…

VIII

– Привет, как дела? – хрипотца в телефонной трубке с каждым днем становится все более томной.

– Привет, Никит, нормально. – Маша старается отвечать сухо.

– Увидимся сегодня? – спрашивает Никита, и спешно добавляет. – Люська уехала на какой-то тренинг со своей фирмой, а мне ничего не приготовила. Жрать хочу – сил нет. Может, составишь мне компанию в ресторане?

– Что-то не хочется. И вообще у меня настроения никакого. ПМС, блин.

– По-моему, ПМС – это ваша женская универсальная отмазка. ПМС’ом вы прикрываете все на свете – и плохое настроение, и вредность, и обжорство!

– Знаток женщин, блин!

– Ты раздражительная такая тоже из-за ПМС?

– Блин! Никогда не говори женщине с ПМС, что она раздражительная из-за ПМС! Это ужасно раздражает!

– Ну так что, идем в ресторан?

– Да!

***

В ресторане и правда хорошо. Тепло и уютно. Со вкусом украшенный сумрачный зал напоминает о том, что пора доставать из глубины души ощущение праздника и потихонечку радоваться наступающему Новому году.

– Представляешь, еду я вчера в машине. Ну, не еду, а так, как обычно – толкаюсь. И тут звОнит мне Толик.

– ЗвонИт! – машинально поправляет Машка.

– Да, звонИт. Спасибо! – Никита уже даже не смущается, а покорно исправляет «фифекты фикции». – Так вот, звонИт мне Толик. Грустный ужасно! Я его спрашиваю: «Что случилось?». А он: «У меня машину угнали». «Какую?» – спрашиваю. Ну, у него две просто.

– Буржуй! – незамедлительно вставляет Маша. Никита улыбается.

– Он мне говорит: RAV четвертый. А я: «А номер какой?». Он называет. Я смотрю вперед – а эта машина прямо передо мной едет! Прикинь?!? Я ему и говорю: «Так вот же она, по Кутузовскому тащится, в сторону области». Ты представляешь???