Незавершенные дела

— Личного. — Она надула губы.

— Но я же врач.

— Да? А почему тогда вы не предлагаете мне раздеться?

— Хороший вопрос. — Он встал со стола и взял ее за руку. — Идемте со мной.

— Куда?

— Ваш случай требует полного осмотра.

— Брэди…

— Для вас я доктор Брэди. — Он включил свет в соседнем кабинете. — Так где, вы говорите, у вас болит?

Она смерила его долгим внимательным взглядом.

— По-моему, вы злоупотребляете медицинским спиртом, доктор.

Он толкнул ее к кушетке.

— Расслабьтесь. Я вам помогу, ведь недаром меня называют доктор Неболит. — Он вынул свой офтальмоскоп и посветил ей в глаза. — Так, глаза определенно зеленые.

— Ах, какое облегчение.

— А что я говорил? Расстегните блузку, я проверю ваши рефлексы.

— Что ж… — она задумчиво провела языком по кромке верхних зубов, — раз я пришла… — Ее пальцы стали неторопливо расстегивать пуговицы. Из-под блузки сверкнул прозрачный голубой шелк.

Он не дыша смотрел, как она раздевается.

— С виду вы совершенно здоровы. Я бы даже сказал, вы выглядите великолепно.

— Но у меня боли в этом месте. — Она прижала его руку к груди. — Чувствуете? Сердце стучит как сумасшедшее.

— Ага, — согласился он, смакуя свои ощущения. — Думаю, что это заразно.

— У меня жар, — пробормотала Ванесса, — и слабость в ногах.

— Без сомнения, заразное заболевание. — Он пальцем спустил одну шелковую бретельку. — Вам нужно в карантин.

— Надеюсь, вместе с вами?

Он расстегнул ей брюки.

— А это идея. — Когда он наклонился, чтобы расстегнуть сандалии, вторая бретелька соскользнула с плеча.

— Так что со мной, доктор? — спросила она хриплым прерывистым голосом.

Он стянул с нее брюки.

— Моцарт-грипп.

— Ах вот оно что… — Она обвила руками его шею. Сто лет, кажется, прошло с их последнего объятия. Он ткнулся губами в ямочку на ее шее. — А вы мне поможете, доктор?

— А я что делаю?

Его губы скользнули вверх и нашли ее губы. Это было как вернуться домой, ибо он чувствовал, что там и есть их законное место. Она прильнула к нему, смакуя его вкус, и их вздохи и шепот смешались. Чем бы она ни болела, он все-таки был для нее лучшим лекарством.

— Мне уже лучше, — промычала она, прикусывая его губу, — но нужно еще.

— Ван?

Она с улыбкой перебирала его волосы, и в ее глазах лучился теплый свет. Он видел себя там, в ее дымчатых глазах. Все, чего он когда-либо желал, к чему стремился, о чем мечтал, — все было там. В долю секунды дразнящее влечение обернулось мучительной тягой, и он со стоном впился в ее губы: на этот раз он не будет с ней терпелив. Такая перемена удивила ее, но совсем не испугала; его внезапная и отчаянная горячность захватила ее и увлекла. Она прильнула к нему, повторяя про себя, точно в бреду: еще, еще, еще. Казалось, она никогда не насытится его бешеным желанием. Ее руки стаскивали с него халат и футболку, пока зубы кусали его рот. Страсть разгоралась в ней, точно полыхающий огонь. Ей хотелось осязать его плоть, его жаркую плоть, отведать ее вкус и ощутить на своих губах.

Не в силах более сдерживаться, он опрокинул ее на узкую кушетку и сорвал шелковую майку. Его жадные руки были повсюду, пока она покрывала жгучими поцелуями его лицо, плечи и грудь, сводя его с ума. Грохот ее пульса у него под пальцами отдавался в ушах, когда он схватил ее за бедра и раздвинул их, понимая, что если он сейчас не возьмет ее, то умрет от желания. Она выгнулась навстречу, впуская его. А он видел только ее, с пышными волосами, струящимися по плечам, точно полноводная река; ее нежное, бледное в ярком свете тело. Ее лицо светилось силой, которой он раньше не ведал. Это было чудо. И торжество. Не помня себя, она подчинилась своему счастью. Никакая музыка не могла быть столь волнующей и страстной. Дрожа и задыхаясь, она требовала еще. И в этой жадности была свобода. Экстаз от понимания, что нет пределов ее жадности, но также и щедрости. Сердце грохотало у нее в ушах. За миг до того, как они вместе достигли пика, она ощупью нашла его руки, их пальцы сплелись.

Затем они, влажные и обмякшие, держали друг друга в объятиях. Сердце у нее забилось ровнее, головокружение прошло. Она имела право гордиться собой — она сумела доставить удовольствие ему и себе. Это был совершенно новый и необыкновенный опыт.

— Доктор, — шепотом позвала Ванесса, кусая его за ухо.

— М-м-м… — Он открыл сонные глаза.

— Я чувствую себя гораздо лучше.

— Хорошо. — Он сделал глубокий вдох и выдох — единственное физическое упражнение, доступное ему в течение последних нескольких дней. — Помни, что твое здоровье — это моя забота.

— Я очень этому рада. — Она пощекотала ему грудь, и его мышцы под ее пальцами мгновенно напряглись. — Потому что мне потребуется еще не один лечебный сеанс. — Кончик ее языка пробежался сверху вниз по его шее. — Я все еще чувствую боль.

— Прими две таблетки аспирина, а через час позвони мне.

От ее приглушенного и хриплого смеха кровь у него вскипела.