Неземное тело

Гюнтер Браун, гражданин Германии, известный фотограф, колесил по планете в поисках не приключений, а вдохновения. Редчайшие кадры, снятые им в открытом океане, во льдах и в пустынях, возвели его на самую вершину профессионального успеха. У него была отличная репутация и около десятка альбомов, изданных и переизданных в десятках стран мира. Корнеев разворачивал для Лаймы на экране компьютера фотографии, которые Браун привез из последнего австралийского «турне», и она разглядывала их с молчаливым восхищением.

Ясно, что «турне» приходилось планировать заранее и подолгу готовить. Граков был необходим Гюнтеру — как локомотив, как движущая сила, без которой невозможно осуществить свои творческие замыслы. Вероятно, Гракову тоже был нужен Гюнтер — отправляться в рискованную экспедицию одному слишком безрассудно и, наверное, грустно. Как заметил он сам в одном из многочисленных интервью: «Чтобы почувствовать себя одиноким, не обязательно уезжать на край света».

— А где Артур? — сладким голосом спросил Остряков, отхлебнув глоточек кофе и зажмурившись от удовольствия. — Или вы держите его в подвале?

Решив, что удачно пошутил, секс-символ разразился здоровым смехом.

— Сейчас я его позову, — улыбнулась Лайма, а про себя подумала: «Надеюсь, у актера честные намерения. Еще не хватало, чтобы он вслед за своей женой начал преследовать бедного Корнеева».

Ей и в голову не могло прийти, сколь коварные планы вынашивает герой экрана. Поэтому, когда компьютерный гений подсел за стол со своей чашкой, она спокойно ушла дочитывать документы, оставив мужчин поболтать.

— Моя жена постоянно спрашивает о вас, — сказал хитрый Остряков, надкусив печенье, — Она вам симпатизирует.

— Да будет вам, — у Корнеева вытянулась физиономия.

Он был готов приударить за понравившейся ему женщиной, но обсуждать ситуацию тет-а-тет с ее мужем — увольте.

— Я знаю, не протестуйте, — напирал Остряков. И доверительно добавил: — Это потому, что вы тоже актер.

— Да?

— Ну, конечно! Видите ли, моя жена ценит эмоции, страстность. Если она чувствует, что человек какому-то делу отдается всей душой, она просто тает. Так уж устроены женщины: ты их заведи, зажги, и тогда они пойдут за тобой на край света.

Будь даже Корнеев осведомлен о намерениях Егора, он и тогда не догадался бы, к чему конкретно тот ведет разговор.

— Вот, например, скажу вам по секрету: Венера обожает плавать.

— Серьезно? — Корнеев все еще чувствовал себя неловко и даже порозовел, чего с ним давненько не случалось.

— Ну, конечно, серьезно! — продолжал интриговать его Остряков. — И нырять она любит. С трубкой плавает отлично! И даже с аквалангом. И как встретит родственную душу, становится просто сама не своя. У нее все лучшие подруги занимаются дайвингом.

Он еще некоторое время распинался, подводя Корнеева к одной-единственной мысли: если зажигательно, со всей страстью поговорить с Венерой о подводном плавании, то она немедленно проникнется к нему симпатией.

Когда Остряков ушел, Корнеев только плечами пожал. О плавании он не знал ровным счетом ничего. Впрочем, можно покопаться в Сети. Вот только времени совсем нет…

Возвратившись домой. Остряков потребовал у кухарки томатного супу с укропом и позвал Венеру, чтобы она составила ему компанию за столом. Венера пришла со своим всегдашним выражением неудовольствия на лице. Но стоило только мужу упомянуть Артура, как она мгновенно переменилась.

— Мы вот только что пили с ним кофе, — заметил Егор, исподтишка разглядывая жену.

Так и есть — она втюрилась! Этот жуткий румянец, похожий на осьминожьи щупальца, не появлялся у нее с тех пор, как он за ней ухаживал.

— Просто счастье, что хотя бы у этого брата все в порядке с головой — он такой обаятельный!

— Действительно, — задушенным голосом подтвердила Венера.

Она была даже рада, что Егор завел разговор об Артуре: с кем бы ни поговорить про него — все счастье!

— Лайма заверила, что падение из лодки в детстве на него практически не повлияло.

— Ну, это же видно! Конечно, он совершенно нормален.

— Буквально одна странность, и все, — Егор покрутил в руках ложку и пожал плечами.

— Странность? — насторожилась Венера. Что за странность? Она почти обиделась на мужа. — Нет у Артура никаких странностей!

— Одна. Малюсенькая, — настаивал тот. Он чувствовал себя, как Фигаро в комедии Бомарше — хитрец и ловчила, каких поискать!

— Да какая же? — нетерпеливо переспросила супруга.

— Если говорить с ним про воду, про плавание, про купания всякие — ну, ты понимаешь! — он начинает нервничать, распаляться и может даже довести себя до нервного срыва.

Венера ничего не ответила. Она принялась крошить в пальцах хлеб, задумчиво глядя вдаль.

— Впрочем, Лайма сказала, что это не страшно. Стоит перевести разговор на другую тему — и он немедленно угомонится. Кстати, ты не в курсе, пойдет ли Артур к Дюниным смотреть отделку дома?

— Думаю, да, — с надеждой в голосе ответила Венера. — Леночка собиралась обойти всех-всех лично. Не может же она пригласить Лайму, а ее родственника — нет? Ведь это неудобно.