Нежданная любовь

— Я думал, что когда он узнает, каковы могли быть последствия его падения… Впрочем, Обри всегда одинаков — не терпит никакой критики и приходит в бешенство при малейшем намеке на нее. Не завидую вам!

— О, я не собираюсь его критиковать, — отозвался Деймрел. — В конце концов, у меня нет на это никакого права.

Эдуард не стал комментировать это замечание.

— Не знаю, когда мисс Лэнион намерена возвращаться в Андершо, — промолвил он, спускаясь с лестницы. — Я бы с удовольствием сопровождал ее и хотел ей это предложить.

В его голосе слышались недовольные нотки. Губы Деймрела скривились в усмешке, но он серьезно ответил:

— Боюсь, я тоже этого не знаю. Хотите, чтобы я выяснил это для вас?

— Благодарю, не стоит беспокоиться. Она не покинет Обри, пока не развеселит его, хотя ему было бы лучше без нее.

— Если вам кажется, сэр, что мисс Лэнион недостаточно сопровождения конюха, то можете чувствовать себя здесь как дома и оставаться, сколько вам угодно, — сказал Деймрел. — Я предложил бы проводить ее вместо вас, но могу не оказаться рядом, к тому же не считаю это необходимым. Однако, коль скоро вы полагаете…

— Нет-нет, не беспокойтесь! Но если с ней ее конюх, то мне незачем задерживаться. Ваше лордство очень любезны, но у меня много дел, а я и так истратил порядочно времени.

Эдуард откланялся, отказавшись от закуски, выразил благодарность хозяину дома за доброту к Обри и свою надежду, что милорд скоро избавится от обременительных обязанностей.

Деймрел вежливо выслушал его и ответил небрежным тоном, который не так давно разозлил Эдуарда:

— Обри меня не беспокоит! — Махнув рукой на прощанье, он, прежде чем Эдуард вставил ногу в стремя, вернулся в дом и снова поднялся в комнату Обри.

Глава 6

Деймрел застал Обри все еще кипящим от злости, со сверкающими глазами и красными щеками.

— Вы не церемонитесь с вашими посетителями, — с усмешкой заметил он.

— Где Эдуард? — осведомился Обри.

— Abiit, excessit…[18]

— Что, уже? Vae victis![19] Вышвырнули его?

— Напротив! Я просил его чувствовать себя как дома.

— Боже, только не это!

— Он подумал примерно то же самое, хотя не выразил этого словами. Думаю, я ему не слишком нравлюсь, но ничто не заставит его преступить границы вежливости. — Деймрел посмотрел на Венецию: — «Достойный» — идеальный эпитет!

Она рассмеялась:

— Значит, вы догадались?

— Разумеется. Бедняга — мне его искрение жаль.

— Чего ради жалеть этого зануду? — взорвался Обри. — Скоро вы поймете, какую глупость сделали, позволив ему чувствовать себя у вас как дома! Наш дом он считает своим после смерти моего отца! Предупреждаю, Венеция, если ты выйдешь за него, я не стану иметь с тобой ничего общего!

— Ну, так как я не собираюсь этого делать, перестань раздражаться попусту.

Обри пошевелился и сморщился от боли:

— Мне и так скоро придется жить с Конуэем. Впрочем, я предпочитаю Конуэя этому самодовольному типу! Он еще будет меня учить! Да хуже его не найдешь наездника во всем графстве! Можешь сказать ему, Венеция, что я готов выслушивать поучения от Конуэя, и ни от кого другого!

— Господи, сейчас он потребует от меня удовлетворения! — воскликнул Деймрел. — Мистер Лэнион, позвольте принести вам мои смиреннейшие извинения!

Обри повернул голову на подушке и с подозрением уставился на него:

— Вы что, издеваетесь?

— Я бы никогда не осмелился! Прошу прощения за то, что у меня хватило самомнения распекать вас. Как я мог оказаться настолько неучтивым…

— Вздор! — огрызнулся Обри, но тут же невольно усмехнулся: — Вы только сказали, что выносливости у меня больше, чем ума. За это я не сержусь.

— Я не сомневалась, что его лордство был с тобой в высшей степени предупредителен, раз ты так благожелательно к нему настроен, — заметила Венеция.

— Ну, он не читал мне морали, — отозвался Обри, стараясь не рассмеяться. — Но о благожелательности и речи быть не может, так как он впустил ко мне этого зануду.

— Неблагодарный мальчишка! Разве не я избавил вас от него? Если бы я не пришел с выдуманной историей о вашей няне и корпии, он бы еще торчал здесь. Смотрите, чтобы я не превратил выдумку в реальность! Перестаньте ворчать, иначе я это сделаю.

— Прошу прощения, — вздохнул Обри, — я не хотел… Господи, сам не знаю, почему вышел из себя из-за этого олуха! Обычно со мной такого не бывает.

Гневный румянец стал исчезать с его лица. К тому времени, когда Марстон принес на подносе холодного цыпленка, фрукты и чай, Обри успокоился окончательно и хотя отказался от цыпленка, но довольно быстро согласился выпить чашку чаю и съесть бутерброд с маслом. Деймрел вышел, когда принесли еду, но, как только няня приготовилась сменить компресс на лодыжке Обри и смазать ушибы изобретенным ею целительным составом, вернулся и пригласил Венецию прогуляться с ним в саду.

Она охотно согласилась, не рассчитывая ускользнуть без противодействия няни. Однако няня ограничилась распоряжением надеть шляпу, что было так же удивительно, как и отсутствие реакции на изможденный вид Обри. Обычно подобное обстоятельство вызвало бы поток восклицаний, упреков и вопросов, но сейчас она воздержалась от комментариев.