Нежданная страсть

– Ты пилот и механик. Тебе не привыкать чинить всякую всячину, этим ты зарабатываешь себе на жизнь. Теоретически ты просто дока в подобных вещах.

– Черт побери, Энни, мне нужен прямой ответ.

Энни начала варить кофе.

– Да, – произнесла она спустя минуту. – Думаю, ты можешь все исправить.

– Ладно, – кивнул Ник. – Какие будут указания?

Энни встретила его взгляд.

– Я хочу, чтобы ты сам понял, как это сделать.

Ник протяжно вздохнул.

– Терпеть не могу такие ответы.

– А знаешь, чего я терпеть не могу, Ник? – Она с грохотом поставила кофейник на стол, хотя ее так и подмывало запустить им мужу в голову. – Ненавижу твою манеру разговаривать со мной так, будто ты не знаешь меня вдоль и поперек, как знаю тебя я. Да, в мельчайших подробностях, вплоть до того, что сейчас на тебе наверняка надеты эти дурацкие трусы-боксеры, и именно потому, что я их не выношу.

– На мне вовсе не… – Осекшись, Ник оттянул пояс джинсов, оглядел полоску трусов и печально вздохнул. – Ладно, ты права, они на мне. Но просто потому, что сегодня день стирки.

Энни, покачав головой, ткнула пальцем в сторону мужа.

– Еще меня злит, когда, вымыв голову, ты забываешь причесаться, и волосы падают тебе на лицо. – Она раздраженно закатила глаза, когда Ник безуспешно попытался пригладить вихры. – Ненавижу, что ты читаешь мои мысли, когда я этого вовсе не хочу, а когда хочу – не можешь меня понять. – Энни устало прислонилась к кухонной стойке, ее воинственный дух внезапно испарился. – А главное, несмотря на все это, я не могу возненавидеть тебя и хочу, чтобы ты боролся за нас, вот что меня действительно бесит. – У нее сжалось горло, и, сдаваясь, она беспомощно всплеснула руками. – Я лишь хочу, чтобы ты заметил меня, Ник.

– Ах, Энни, – хрипловатый голос Ника упал до мягкого шепота и уже не казался напряженно-угрюмым. – Я вижу тебя каждый день.

– Так покажи это, – отчаянно взмолилась Энни, глядя на него с тоской и горечью. – Мне нужно, чтобы ты показал это, Ник.

Он поскреб небритую щеку.

– Я постараюсь.

– Это было бы здорово. – Энни смущенно откашлялась, прочищая горло. – Думаю, будет справедливо, если ты тоже предложишь мне над чем-то поработать. Ради тебя. Чтобы доставить тебе удовольствие.

Она с радостью убедилась, что удивила мужа. В его глазах вспыхнул знакомый лукавый огонек, и Энни невольно рассмеялась.

– Ты правда думаешь об этом? О постели? Когда мы только начали разговаривать друг с другом?

– Да, черт возьми.

Ох уж эти мужчины…

– А за пределами спальни, Ник?

– Да где угодно, – с готовностью отозвался он.

Энни снова не удержалась от смеха.

– Я хотела сказать, как мне порадовать тебя, если вынести за скобки секс?

– О, ну… – Он замолчал, обдумывая вопрос. Эта его привычка Энни всегда нравилась, как и его открытость. Ник никогда не прибегал к уверткам и отговоркам, не отвечал уклончиво, намекая на скрытый смысл. Если он бывал зол или счастлив, то ясно давал это понять. Никаких игр и двойного дна.

– Наверное, я хочу, чтобы ты тоже меня заметила, – произнес он наконец.

Она продолжала неподвижно смотреть на мужа, когда в кухню вошел Кен. Энни всегда старалась ограждать племянника от своих бурных объяснений с Ником, в детстве Кен тяжело переживал даже малейшие семейные размолвки. И хотя племянник давно обогнал ее в росте на добрый фут, она по-прежнему видела в нем своего ребенка, несчастного маленького мальчика, брошенного обоими родителями и нуждающегося в защите. Вот и теперь, инстинктивно стремясь его защитить, она вымученно улыбнулась.

– Тебе понравилось шоколадное пирожное?

– Восхитительное. – Не поддавшись на ее уловку, Кен перевел взгляд с тетки на Ника. – Вам нужно разойтись по своим углам, словно боксерам на ринге?

– Нет. – Ник стиснул плечо племянника. Как и Энни, он всегда любил Кена, в их отношениях ничто не изменилось. – У нас все хорошо. – Ник шагнул к двери и, бросив напоследок тоскливый взгляд на жену, вышел. Сердце Энни на мгновение замерло и снова зашлось бешеной барабанной дробью: в печальных глазах Ника горел прежний голодный огонь желания, и искра этого пламени все ярче разгоралась в ее груди.

Кен повернулся к Энни:

– У вас все хорошо? С каких пор?

Энни вручила ему кружку с кофе.

– Мы хотим попытаться заметить друг друга.

– Ясно. – Он отпил глоток из кружки. – И что означает эта дребедень?

– Понятия не имею, – вздохнула Энни.

– И чья это идея?

– Одной идиотки.

– Идиотки по имени Энни?

Она хмуро покосилась на племянника.

– Да, черт возьми.

Кен весело расхохотался, и Энни невольно замерла, очарованная этим неожиданным прекрасным смехом, который ей так давно хотелось услышать.

– Я думала, ты на меня разозлился.

– Так и есть. Ты противная вредина, которая всюду сует свой нос и вечно командует.

– Я стараюсь.

Кен снова рассмеялся. Энни продолжала пристально его разглядывать.

– Что на тебя нашло?

– Ничего. Сам не знаю.

– Хм, что бы это ни было, мне нравится твой смех.

Кен отхлебнул кофе, Энни тоже сделала глоток, и почему-то обоим стало легче на душе.