Неживая

– Это ты меня прости, твоей вины здесь нет. Я просто зол, поэтому сорвался, а это нехорошо. Просто каждый раз, когда смотрю на тебя, вижу ее. Знаешь, мы много говорили, слушали музыку, она даже три книги успела прочесть. Ви была очень чуткой, доброй, искренней. Удивительной.

– А я могла бы стать такой, как Ви?

– Конечно, у вас одна программа на двоих. Ты будешь такой, если сама этого пожелаешь. Быть хорошим человеком – значит постоянно делать выбор между своим темным началом и светлым. Такие, как Ви, всегда выбирают свет.

– А ты?

– Я – нет.

Алекс долго лежал и смотрел в пустоту. Теперь совершенно не страшно предстать перед матерью и рассказать ей правду. Он вернется, начнет работать на заводе в Норильске, сойдется со старыми знакомыми, зачастит в бар. Правда, местное пиво он никогда не сможет пить. Может, даже получится отказаться от алкоголя навсегда. Он зло усмехнулся. А дальше что? Бестолковое существование от зарплаты до зарплаты. Долгие, непроглядные зимы, когда снегом заносит первые этажи жилых домов. Беспощадные морозы будут забирать жизнь по капле, пока он не закончит как отец. Перспектива, которая раньше пугала до дрожи, сейчас не вызывала никаких чувств. «Плевать! – думал он. – На все плевать».

Алекс долгое время бездумно плыл по течению мыслей, которое несло его от Норильска в Долину Смерти, от матери к Ви, от прошлого к настоящему. Внезапно он вскочил на ноги. Девушка-робот испуганно встрепенулась.

– А ты знаешь, какой у тебя заряд батареи? – встревоженно спросил он.

– Осталось тридцать пять процентов.

– Черт! – произнес он вслух и буркнул пару русских ругательств себе под нос. – Ладно, хорошо. Тогда такой вопрос. Что насчет режима экономии энергии?

– Если в течение часа я не буду контактировать со светом или источником звука, то войду в энергосберегающий режим. В этом случае заряда хватит примерно на тридцать пять суток.

– Отлично. Послушай, Изабелла. – Алекса всего скрутило от звука ее имени. У разработчиков совсем нет фантазии? – Можно я буду звать тебя Иззи? – Он дождался, пока девушка-робот кивнет, и продолжил: – Окей, теперь послушай внимательно. Я уже такое проворачивал с Ви, поэтому опыт у меня есть. Зарядного устройства у нас нет, а очень важно, чтобы ты дала интервью. Ты понимаешь, почему это важно?

– Чтобы остановить производство роботов.

– Умница, схватываешь все на лету. Но не простых роботов, а таких, как ты. Вы с Ви – особенные роботы, ты и сама еще не понимаешь, почему, – просто поверь мне. И есть люди, которые хотят вас продавать. А мы хотим это остановить. Сейчас наша задача – сберечь твой заряд, чтобы ты смогла выступить, когда это потребуется.

Алекс говорил и на ходу расстилал свою постель, сгребал одеяла, матрасы и подушки с других кроватей.

– С Ви мы проделывали подобное, но ее я закапывал в землю, чтобы спасти. Тебя я укрою всеми этими одеялами, чтобы ты ничего не слышала и не видела. Через час, я надеюсь, ты войдешь в режим энергосбережения и просто заснешь. Будет немного не по себе, некомфортно и страшно, но это просто необходимо. Ладно?

Девушка кивнула, но не двинулась с места, в глазах светилось смятение. Ее внутренние установки твердили, что она должна подчиняться воле человека, но что-то внутри сдерживало ее: внутренний голос или сознание.

– Иззи, никто из нас не хочет тебя обидеть или навредить тебе. Мы не такие. Просто знай, что снаружи твоего убежища есть люди, которым небезразлична твоя судьба. И эта мысль будет тебя греть.

Он протянул девушке руку. Та осторожно коснулась ладоней, ощутила грубоватую кожу и тепло. Алекс довел ее до кровати и помог лечь.

– Готова?

Иззи кивнула, тогда парень накинул четыре одеяла, сверху подушки и матрацы. Он молился, чтобы план сработал. Когда все было готово, он плотно закрыл окно и устроился в кресле. Иззи не шевелилась и не подавала голоса. Алекс долго сидел в тишине и незаметно заснул.

Кира

Сохранять спокойствие перед камерой Кира научилась давно. Холодная сталь в венах, уверенность в делах и действиях. Но не сегодня. Внутри нее крошечное сверло подбиралось все ближе к сердцу, уничтожало броню слой за слоем. Поэтому чувства хаотично рвались наружу, вызывали страх, волнение и трепет. Она переживала за Нагато и Алекса, за Ви и Изабеллу, за себя и свою семью.

Они с Нагато сидели на двух креслах в небольшой импровизированной студии с зеленым полотном позади. Двое мужчин подключали микрофоны, настраивали камеры и свет. Патриша что-то набирала в телефоне, черкала в блокноте. Все ждали отмашки о старте записи.