Неживой

— Жалко соли нет, — он смешно и добродушно улыбнулся.

Ярр попытался повторить улыбку и хорошо, что Пий не мог этого видеть. Пий склонился на колени, опустил голову вниз и коснулся лбом почвы. Поднялся и зашептал на языке от которого Ярру стало не по себе, и он разразился злобным шипеньем. Закончив молитву, Пий встал, снова дошёл до домика, вернулся с деревянной тарелкой и ещё одной ложкой. Положил себе на самое донышко и отсел в сторону.

— Ну, добрый гость, угощайся!

Ярр недоверчиво подполз к котелку, засунул в него руку, зачерпнул, обжегся, зашипел и резко достал. На его пальцах осталась беловатые мягкие песчинки. Он уже вдыхал запах подобных в домах крестьян.

Когда жечь перестало, Ярр лизнул руку и замер от необычных ощущений. Их было не сравнить с сырым мясом. Это даже не тлеющие угольки от костра, а давно потухшие многолетние угли, в сравнении с лесным пожаром — так в них было мало энергии и теплоты. Совсем мало жизни, чтобы насытить его. И тем не менее, в каждой крупице было лишь виденье теплоты солнца, что ласкало траву, давшую крупицы, и никакого ужаса, который обычно испытывал перед солнцем Ярр. Это поражало своим контрастом.

Голод снова подкатил к горлу, Ярр сверкнул обезумившими глазами на Пия, мирно и натужно обдувающего ложку с горячей кашей, и прыгнул. К реке, на глубину, так резко, что теченье не успело его испугать.

Создавая на дне бурю из грязи и поднимающихся пузырей, Ярр поймал несколько рыбин и выкинул их на сушу. Выпрыгнул сам, отряхнулся как пёс, набросился на добычу, и урча, начал запихивать её себе в пасть буквально за два-три укуса, булькая пеной из рыбьей крови и своих слюней. Последнюю рыбу он обезглавил и вдруг остановил на полпути к своёй пасти, достал, замер, стиснул зубы и кинул под ноги Пию.

— Доброго же мне охотника послал Лес, — протянул Пий, нащупав угощение и погладив чешую. — Я обычно не обижаю тех, у кого есть глаза. Ем растенья, орехи и ягоды, и то, что мне дадут селяне. Но, тут уж ничего не поделаешь. Вспомнить бы, как её разделывать…

Пока Пий думал, искал хоть какое-то подобие ножа и сооружал угли для своего настоящего ужина, Ярр гонялся за ночными бабочками и оводами, заглядывал под лежачие камни и запихивал в себя улиток.

— Хорошо тут, — сказал Пий, вдыхая аромат пекущейся на углях рыбы.

Ярр ответил ему довольным шипением, он развалился на пятне песка, около спуска к речке, пузом вверх, успокоился совсем и лишь изредка поглядывал в сторону, куда его тащила неведомая.

— Так ты человек? — спросил Пий, обжигаясь и пальцами отковыривая чешую. — Или лесной дух, что прикидывается человеком?

Ярр бы и хотел ответить, но с его губ сорвалось только шипение. Пий разворошил остатки костра старым ржавым мечом, смёл догоревшие угли в одну кучку, воткнул меч в землю.

— Неважно, — Пий снова улыбнулся и зарыл рыбу в угли. Потянуло приятным запахом. — Последний раз я ел рыбу… дай подумать, в детстве. Меня вырастили у моря. У морских рыб, кстати, другой запах. А твой запах мне не знаком.

Ярр прошкворчал что-то в ответ и снова попытался устроиться поудобнее. Тревожное чувство у него внутри нарастало, шёпот неясных голосов умолял его оставить это место и продолжить путь. То тут, то там на теле появился зуд и он снова стал царапать кожу когтями, чтобы он прекратился.

— Вижу мечешься ты, — произнёс изменившимся голосом Пий и Ярр почувствовал на себе его пристальный взгляд, но не такой взгляд, каким смотрят обычные люди. — Ты пахнешь смертью, но в то же время, ты не её вестник, а её жертва. Тебе якорь тебе нужен. Как кораблю, которого или на скалы бросит или в море открытое унесёт. Понимаешь меня, мой друг?

Вместо Ярра ответил его желудок. Изошёлся трелью и булькающими звуками и скрутил его болями. Ярр выдохнул и скрутился в клубок.

Пальцы его сжались, вырвали комья земли. Он почувствовал как сознание его словно ударилось о стену и упало куда-то к ногам. Перед глазами всё расстроилась и начало темнеть. Он услышал свой рык, стук сердца монаха, едва уловимый запах его тела и крови, просачивающийся через поры.

И голод. Такой неуёмный, что кроме него не оставалось ничего.

Глава 12

Небеск

Валашка встретила их недружелюбными взглядами и суровыми лицами людей, живущих тяжёлой жизнью в уединении и непривыкших принимать гостей. Центральная деревня насчитывала с сотню домов, раскиданных в холмистой и неровной низине. Посреди кривоватых дворов, пасущегося чумазого скота и извилистых тропинок, то тут, то там попадались торчащие из земли обрубленные пни и корневища илушника — противного колючего дерева, которое легко росло даже на дне рек и болот и от которого было не так то просто избавиться. Вдалеке, на самом высоком холме, «красовался» так и недостроенный «родовой замок», или скорее острог из необработанного и уже почерневшего бруса.