Нежная королева

-- Ну что ж. - с безразличием сказал король. - Твой отец преступник. Я могу помиловать его, а могу казнить. Предательство герцога поддержали все жители Западной Сальвы. Что делать с мятежниками? Тебе решать.

Сейчас Харвей понимал, как отвратительна была эта игра... После присяги ему разрешили свидание с отцом. Низложенный лорд Деми сидел, прикованный к стене, и грустно смотрел на сына.

-- Ты правильно поступил. - сказал он. - У тебя не было другого выхода. А сейчас уходи, я не хочу тебя больше видеть.

Теперь, по прошествии 20 лет, Харвей не осуждал отца. Он понимал, что сам, своей рукой перечеркнул дело его жизни. Вскоре герцог Алейн умер в заточении, так и не дождавшись суда. Говорят, такова была тайная воля короля Дагмара. Но это ведь только говорят...

С тех пор жизнь Харвея оказалась отравлена тонким ядом всеобщего недоверия. Его считали предателем, сыном предателя. Потенциальным мятежником, уже благодаря месту, которое он занимал. Никто не называл молодого Деми своим: ни беотцы, ни жители Западной Сальвы. Для них он был отрезанный ломоть, ничтожный сын их великого и славного герцога, служивший ненавистному Беоту. Даже в Морском корпусе, где Харвей был первым, его очевидный талант признавали сквозь зубы, словно учили будущего врага и не могли радоваться успехам.

Но теперь все было позади: и неприязнь, и недоверие. Славный род Деми вновь занял подобающее ему гордое место. Беотийский флот нанес сокрушительное поражение вековечному врагу - королю Фомариона, хотевшему разорить мирное побережье Винейского залива и сжечь Плаймар. Так, во всяком случае думали все, и Харвей был не исключением. Гордая радость заливала его сердце, он оглядывался на своих соратников, на людей, махавших шляпами по обочинам дороги, и везде встречал восторженные преданные лица.

"Да здравствует Харвей!" "Слава победоносному Деми!!!"

Кавалькада всадников уже въезжала в украшенный флагами центр города. На сердце было легко и весело. Ветер раскачивал железные вывески на домах и трепал потемневшие самодельные штандарты, которые каждый беотиец считал своим долгом воткнуть у себя на крыше.

-- Ваше величество, они уже на площади.

Король Дагмар стоял на высоких ступенях перед ратушей в окружении отцов города и по-отечески благосклонно протягивал победителю руки, словно хотел обнять молодого герцога. Но Харвей хорошо знал этикет: если государь может нарушить его, то подданный -- никогда. Ему предстояло поцеловать воздух над перчаткой монарха. В Беоте считали неприятным, даже неприличным, дотрагиваться друг до друга, и делали это крайне неохотно, подчиняясь необходимости или порочному влечению, после чего долго и с отвращением мылись. Деми в глубине души был уверен, что когда-то страна пережила большую чуму, память о которой сохранилась не в хрониках, а во всем стиле жизни. Наверное, он со своей привычкой вечно есть немытые яблоки и хвататься голой ладонью за дверные ручки выглядел недостаточно утонченно, хотя в остальном, конечно, вполне соответствовал типу воплощенного беотийского благородства.

Осторожно коснувшись губами замшевой краги короля, Харвей отступил на шаг, поскользнулся на мокрых от дождя ступенях, у него закружилась голова, почерневшее небо в прорывах облаков понеслось с невероятной быстротой, а гул ликующей толпы на площади превратился в злобное улюлюканье: "На веревку его!" "На веревку предателя!" "Да здравствует Дагмар, наш отец и защитник!"

Лорд поднял глаза и увидел, как из улыбающегося открытого рта короля выскочила белая мокрая мышь...

-- Вы можете привести его в чувства? - с досадой осведомилась Этгива у тюремщиков. - Мне надо с ним поговорить.

-- Можно облить его. - предложил второй, тот что был пониже и поживее. - Позвольте, мадам.

Этгива успела отскочить, когда вода рывком была просто выброшена из ведра на узника. Харвей едва не захлебнулся от неожиданного ощущения. Он вскочил на соломе и уставился перед собой широко раскрытыми невидящими глазами.

-- Кто здесь?

-- Твой кошмар. - сухо расхохоталась старуха. Ее жесткие, словно костяные, пальцы вцепились ему в подбородок и с силой тряхнули голову Деми. - Ну? Узнаешь меня?

-- Ваше Величество? - только и мог произнести он. - Что вы тут делаете?

-- Совершаю вечерний моцион. - хмыкнула королева. - Я пришла к тебе.

Харвей помотал головой, чтоб избавиться от остатков сна, терзавшего его в лихорадке.

-- Что вам от меня надо? - через силу выговорил он, глядя в восковое лицо гостьи.

-- Мы решили тебя женить, мальчик.

Деми показалось, что и ведро воды, и Этгива - продолжение его кошмара - не более того.

-- Женить? - машинально повторил лорд. - Вы бредите, мадам?

-- Ничуть. - возразила женщина. - У тебя ведь есть невеста. Вы с нею обручены. Ну вспоминай! Вспоминай!

-- Я не понимаю вас, мадам. - оборвал ее узник. - О ком вы говорите?

-- О королеве Гранара Хельви Рэдрикон. Она скоро приедет сюда.

-- Куда? В тюрьму?

-- Я рада, что ты не теряешь чувство юмора. - кивнула Этгива. - К делу. Я говорю о ее приезде в Плаймар и о том, что мы сделаем тебя королем Гранара.