Нежное создание (СИ)

Может быть, стоит прислушаться к предложению господина Ван Ромпея? Объяснить ему, что следует составить договор таким образом, чтобы ни госпожа Маргрит, ни Якубус не смогли пользоваться результатом труда Руз, потому что вмешательство брата загубит дело.

Старый и мудрый человек, он должен понять её беспокойство и помочь ей. Иначе и начинать не стоит.

Как в таком случае поступит Якоб, Ника думать не хотела, но неутешительные мысли настырно лезли в голову. Поняв, что не сможет дотянуться до заветных денег, что повлечёт за собой невозможность жениться на присмотренной невесте, Якубус станет смертельно опасным для Ники. Кому отойдёт бизнес в случае смерти Руз ван Вербум? Этот вопрос также следует осветить в кредитном договоре.

— …истощает его кровь, — донеслись до неё слова Хенни. При упоминании крови перед глазами всплыл облик умиравшего Ромки.

— Что? — спросила Ника, повернувшись к служанке, переключаясь на действительность.

— Я говорю, что мужчинам нельзя заниматься распутством, — повторила Хенни громче. — Это отвращает от работы. Они теряют семя, их кровь истощается и они становятся бессильными.

— Но они занимаются этим с удивительным постоянством и бессильными не выглядят, — хмыкнула Ника, косясь на служанку. Надо же до такого додуматься!

— Не знаете вы ничего, — отмахнулась от неё Хенни.

— А сколько ж тебе лет? Когда ты обо всём этом успела узнать? — поддела её Ника. Служанка не выглядела умудрённой жизнью женщиной.

— Двадцать четыре, — с достоинством ответила Хенни. — Знаю, что говорю.

— С этого места, пожалуйста, поподробнее, — улыбнулась Ника.

— Что? — растерялась Хенни.

— Хотелось бы не голословных умозаключений, а подкреплённых фактами данных. Особенно, что касается истощения крови.

Хенни втянула воздух носом, сомкнула губы и выдохнула. Перекинула корзину в другую руку и обиженным голосом с вызовом сказала:

— Какая же вы стали… — не договорив, она хватанула воздух открытым ртом. — Насмехаетесь надо мной.

— Вовсе нет. Если ты хочешь что-то сказать, то говори о том, о чём знаешь наверняка и в чём уверена.

— Я и уверена. Вот вы будто бы всё говорите понятно, но понимаю я вас в последнее время всё меньше и меньше, — зачастила Хенни. — Раньше слушали меня и молчали, а сейчас стали много говорить и всё так хитро выкручиваете, что я вас перестала понимать. Я же еду завтра с вами в Амстердам? — спросила она без перехода, с нетерпеливым ожиданием уставившись в лицо госпожи. Видно, этот вопрос волновал её куда больше бессилия и истощения крови у мужчин. — Почему хозяйка велели мне собрать в дорогу только ваши и её вещи и не распорядились насчёт меня? Мне тоже нужно время, чтобы собраться.

Ника не ответила. С насторожённым вниманием она рассматривала привязанного у калитки дома Ван Вербумов вороного коня.

Хенни ускорила шаг:

— Обогнали нас господин Якубус. Если жеребец здесь, то хозяин снова куда-то поедут, — в одночасье забыв об обидах, с беспокойством добавила: — Не иначе как что-то случилось.

Она свернула к двери в кухню, а Ника взбежала на крыльцо и тронула медную ручку. Замерла, медля открыть тяжёлую дубовую дверь. От предчувствия чего-то плохого и неизбежного в душе образовалась пустота. Повеяло холодом; тело окатила волна озноба.

Не понимая причины волнения, Ника вошла. Услышав в гостиной громкий разговор, не останавливаясь, снимая на ходу чепец, прошла в комнату.

За наспех накрытым столом сидели госпожа Маргрит, Якубус и молодой мужчина.

Мама, красная и потерянная, шмыгала носом, вытирая носовым платком слезящиеся глаза.

Якоб выглядел чрезмерно суетливым и нервозным.

— Руз, посмотри, кого я встретил на площади! — он развязно хлопнул мужчину по плечу. — Наш кэптен Адриан Ван дер Меер! Живой, сто тысяч чертей! — зашёлся дребезжащим смехом.

— Руз? — улыбнулся гость.

От его голоса по телу Ники прошла неконтролируемая дрожь. Сердце подпрыгнуло к горлу, перекрыло дыхание; комната качнулась, в глазах на миг потемнело.

— Это Руз? — мужчина наклонил голову к плечу и усмехнулся. — Не узнал бы, встретив на улице.

На ослабевших ногах, не в силах сделать вдох, Ника прошла к столу и тяжело опустилась на ближайший стул.

— Ван дер Меер… — прошептала она, впившись глазами в гостя.

* * *

Мужчина был красивым. Волевое лицо, высокий лоб с упавшей на него прядью коротких русых волос, густые брови, залом на переносице, прямой нос. Лёгкая небритость. Чётко очерченные дерзкие, обветренные губы.

— Три года прошло, — уточнил Якоб, пристально глядя на сестру.

— Три года, да, — всхлипнула госпожа Маргрит, сморкаясь в платок. — Как жалко господина Ван дер Меера. Не дожил до радостного дня, — перекрестилась она. — Руз, дочка, что-то ты бледненькая, не пойти ли тебе отдохнуть? Завтра нас ждёт тяжёлый день.

Ника судорожно вздохнула:

— Я немного посижу с вами.

— У меня для тебя есть подарок, — Адриан не спускал с неё заинтересованного оценивающего взгляда. — Только он дома. Не знал, что встречу Якоба.

Под прицелом его серых бархатных глаз сердце Ники встрепенулось, ожило, загрохотало, разрывая грудную клетку ликующим торжеством.