Нежность

«Что с ней? Или со мной что-то не так? Может быть, я перестал ей нравиться или моя порода показалась ей слишком обыкновенной, доступной? Возможно, ей не нравится мой запах? Почему за эти несколько незабываемых дней она не сделала мне и шага навстречу?»

– Ляля, можно мне вас спросить?

Писатель решил все выяснить, чтобы не строить иллюзий и не огорчаться зря.

– Спрашивайте.

– Я не могу понять, почему вы не делаете шаг мне навстречу, но при этом и не отталкиваете от себя. Я вам больше не интересен, да?

Ляля с недоумением посмотрела на юношу.

– Что вы такое говорите, Вячеслав? Мне с вами так хорошо, как ни с кем. Почему вам пришла в голову такая глупость?

– Я заметил, что вы охладеваете ко мне или уже охладели. Расстояние между нами сейчас еще больше, чем при первой встрече, хоть я узнал за эти несколько незабываемых дней о вас очень многое. И то, что вы бывали в Париже, и то, что у вас есть «молодой человек», не подозревающий о том, что вы свободны. Что ваша любимая книга – «Источник» Айн Рэнд, а «Театр» Сомерсета Моэма вам показался скучным. Я знаю, где находится ваша работа, знаю ваш график и даже должность, которую вы занимаете. Для маньяка этого, конечно же, мало, но для парня, который хочет стать к вам еще хоть на шаг ближе – это целый удивительный мир, с которым ему однажды пришлось столкнуться по воле случая или, быть может, судьбы.

Я знаю, что вы не имеете привычки закрывать дверь в ванную комнату за собой, а из этого я сделал вывод, что вы живете одна уже достаточно долгое время. И что в какой-то степени разгадка вашего холода кроется в этом. Я прав?

Ляля широко раскрытыми глазами смотрела на голубоглазого мальчишку с веснушками на лбу и носу. Она разглядывала его так, словно впервые в своей жизни видит.

– Значит, вы подглядывали за мною в ванной…

– Ну, не сквозняк же, в самом деле, – признался наконец юноша. – Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.

– В «Театре» много написано о закулисной жизни актеров. А мне в тот момент нужна была книга о жизни за кулисами обычных людей, которые приходят домой, смывают с себя тушь, помаду, смывают улыбку с лица и начинают плакать. Мне не нужна была Джулия с ее бурными страстями, которые угасли так быстро и легко, как угасают любовники в самом расцвете своей молодости с нелюбимой женщиной. Мне совершенно не нужен был «Театр» в то время, когда я играла сама, когда я играла с людьми и людьми, когда люди играли мною. Знаете, Вячеслав, по правде говоря, «Чайка» Чехова – это тот же самый «Театр» Моэма. Те же самые люди, только другие имена, та же самая любовь и ее отсутствие. Самая обыкновенная трагедия, которая случалась с каждым. Вот только «Чайка» мне ближе. Все же Нина мне намного роднее…

Надеюсь, я ответила на ваш вопрос, – обратилась Ляля к Вячеславу после длительной паузы. Юноша все это время пребывал в сказанных ею словах и своих мыслях по этому поводу.

– Да…

– Может быть, пойдем спать? Мне завтра очень рано вставать на работу. Я клянусь вам, что с большим удовольствием просидела бы с вами на кухне до утра, если бы в последнее время у меня не начало болеть сердце от кофе. Я его употребляю уже достаточно давно и в больших количествах, особенно на работе с утра, когда нужно взбодриться. Поэтому, Вячеслав, с некоторых пор я предпочитаю крепкий ночной сон утреннему кофе.

– А как же сегодня…

– Сегодня я сделала исключение ради вас. Вы бы не почувствовали истинный вкус утреннего Петербурга без кофе, – улыбнулась девушка, на которую молодой человек уже второй день смотрел влюбленными глазами, проглатывая каждое слово, слетавшее с ее удивительных губ. Интересно, знает ли она об этом?

– Пойдемте. Спасибо вам за этот прекрасный день и вечер.

– И вам спасибо.

Они лежали этой ночью на одной простыне, под одним одеялом как чужие люди, ни разу не притронувшись друг к другу за целую ночь. Юноша боялся потревожить своими прикосновениями ее задетые чувства, а может быть, даже рану. Девушка с изменчивыми глазами боялась попросту влюбиться в умного, догадливого мальчишку с веснушками на лице, который не сумел еще починить ее душу, но сумел найти ее и даже притронуться к ней.

Ляля не плакала этой ночью только потому, что не хотела будить своими слезами человека, который вдохнул в нее радость и привез с собой в этот хмурый город солнце. Ляля не хотела, чтобы источник ее счастья знал о ее трагедии. О ее «Театре», который случается в жизни с каждым и который она изо всех своих сил пыталась в себе запереть. А он все стучал и просился наружу.

Молодому человеку предстояло узнать о прошлом своей возлюбленной и осознать ту странную истину, что до него в ее жизни кто-то уже был. Тот, кто также сумел однажды притронуться к ее святыне. Юноше предстояло заглянуть в глаза своему будущему врагу и принять его, как выплеснутый в лицо факт. На Тибете людей не хоронят, а оставляют их тела на скалах – на съедение стервятникам. Это ведь тоже факт!

И, конечно же, ему предстояло сходить с ней на «Чайку».

Глава седьмая