Нежные признания

И от кузенов. Не пришлось даже применять никаких сверхъестественных способностей. Все, что потребовалось, — так это маленькая собака-ищейка, пара слов с глазу на глаз со своей теткой — и вот у него идеальное право на вход в Сент-Уинифред в Актовый день. Тетя Мария издала несколько биографий замечательных представительниц своего поколения, и ее часто просили сказать несколько слов женщинам. На этот раз она предложила выступить с речью перед девочками Сент-Уинифред, и ее инициатива была с готовностью принята.

— И такой милый парк! — восторгалась тетушка.

Джеймс замедлил шаг и остановился. Он тоже посмотрел на парк, но не для того, чтобы восхититься им. Он почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом, что свидетельствовало о его возрастающей силе, и он сузил глаза, стараясь понять свое состояние. Здесь было слишком много кустов, что ему не нравилось, слишком много плакучих ив и других мест, где мог спрятаться негодяй. Джеймс пожалел, что не пригласил Гэвина с его собакой: Макдуф быстро бы обнаружил нежелательного типа.

Вокруг было полно народу; большинство людей направлялись к главному входу, но некоторые стояли у кустарников, наслаждаясь живописной местностью. Сияло солнце, пестрели цветы, но ветер был свежим и доносил легкий запах моря. Некоторые женщины надели меховые накидки, другие были в длинных шубах. Мужчины большей частью были одеты так же, как Джеймс: темное пальто, брюки песочного цвета, сочетающийся с ними жилет и, конечно же, шляпа.

Миссис Лейленд потянула его вперед.

— Мисс Элиот хочет немного поговорить со мной до начала моего выступления перед девочками, — сказала она. — Откровенно говоря, Джеймс, я начинаю жалеть, что позволила уговорить себя на это, к тому же ты известил меня слишком поздно: у меня совсем не было времени привести мысли в порядок. Я не привыкла общаться с молодыми девушками и могу начать говорить свысока, или на меня может найти затмение.

Он искоса посмотрел на тетушку:

— Расскажи им о Флоренс Найтингейл и как ты помогла ей основать школу медсестер. Расскажи о миссис Битон и о том, как ты вернула состояние ее мужу, написав для нее трактат о ведении домашнего хозяйства. Поверь мне, на тебя не найдет затмение. Проблемой будет заставить тебя замолчать.

Сначала дама пренебрежительно фыркнула, но потом тихо засмеялась.

— Истинная правда, — заметила она, искоса взглянув на племянника. — Но вечером ты должен рассказать мне настоящую причину этого визита в Сент-Уинифред. Нет. Не увиливай, никакой полуправды. Думаю, я заслужила твое доверие, разве нет?

Правда, которую прокручивал в голове Джеймс, прозвучала бы нелепо. Что он мог сказать? Что учительница из этой школы была в опасности и он был единственным, кто мог спасти ее?

Джеймс был прав насчет склонности его тетушки поговорить. Однако это не означало, что она не знала, когда нужно остановиться. Ее выступление было последним; она рассказывала о выдающихся женщинах девятнадцатого века, с которых следовало брать пример, и слушатели активно аплодировали, побуждая ее продолжать всякий раз, когда она делала паузу.

Это совсем не было похоже на Актовый день, — по крайней мере, ни на один из тех, на которых присутствовал Джеймс, будучи школьником. Однажды он случайно попал на собрание по поводу возрождения методистской церкви. Сегодня в зале он почувствовал такое же духовное рвение. Слова были другими, но посыл такой же: «Иди вперед и обращай в свою веру».

Все учителя и ученицы сидели рядами лицом к выступавшим, но взгляд Джеймса был прикован к Фэйт. Он не сидел в зале, а стоял в сторонке, чтобы незаметно наблюдать за происходящим.

По ее напряженному профилю было понятно, что она знала о его присутствии. Время от времени девушка поворачивала голову к соседке, но ни разу не посмотрела на него. Он узнал ее подругу, только не мог вспомнить имя: Ирис? Дейзи? Флер? Что-то вроде того. Она была подругой Фэйт и тогда, когда они встретились на приеме много лет назад. Сейчас она сидела к нему спиной, но, даже не прибегая к сверхсилам, он понимал, о чем говорила ее гордая осанка. Ее враждебность по отношению к нему была такой же, как у Фэйт.

Еще один человек, сидевший по другую сторону от Фэйт, вызывал его раздражение: мужчина с соломенно-желтыми волосами, возможно, на год или два моложе его, с подвижным ртом. Он слишком много улыбался, и все эти улыбки были адресованы Фэйт.

Джеймс вздрогнул, оттого что кто-то прикоснулся к его руке. Опустив глаза, он увидел одну из старшеклассниц, лет семнадцати, в ясных голубых глазах которой читалось любопытство, а на лице играла улыбка Моны Лизы с ямочками на щеках. Хотя девушка и была одета в школьную форму — простое серое платье без украшений, если не принимать во внимание белый кружевной воротничок. Держалась она высокомерно, что казалось совсем несвойственным девочкам из Сент-Уинифред. Словом, она не была похожа на одну из обращенных.

— Здравствуйте, — сказала она. — Я Дора Уинслет, а вы, полагаю, племянник миссис Лейленд.