Нежные щечки

— Не хочу.

— Почему? Заснешь — будет легче.

— Времени на твои рассказы мало осталось.

— Не волнуйся, времени еще много.

Обычно Уцуми с усмешкой отвечал: «Да неужели?» — но в тот вечер он просто послушно закрыл глаза. Вскоре Касуми услышала его сонное дыхание. Через некоторое время после того, как он уснул, зазвонил телефон. Касуми вскочила с постели и бросилась в гостиную — беспокоилась, что звонок может разбудить спящего Уцуми. Это напомнило ей то время, когда телефонный звонок раздавался, как назло, в тот самый момент, когда ей наконец удавалось укачать совсем еще маленьких Юку и Рису. Кто бы это мог быть, недоумевала Касуми, поднимая трубку. В квартире Уцуми телефон звонил редко. Обычно звонили либо Кумико, чтобы узнать о самочувствии мужа, либо его старшая сестра из Кусиро, либо его мать, жившая вместе с дочерью. Ей нравилось, что у него не было ни близких друзей, ни коллег, ни привязанностей.

— Алло, квартира господина Уцуми.

На другой стороне провода раздался удивленный голос:

— Это я.

Звонил Митихиро. Услышав после долгого перерыва голос мужа, Касуми не знала, что сказать.

— Это ты, Касуми?

— Да, я. Давно не созванивались.

— Как дела? Я за тебя беспокоился, где ты, что да как.

С тех пор как она объявила ему, что уходит, прошел уже месяц.

— Я в Саппоро. Уцуми-сан разрешил пожить пока у него.

— Вот оно что. Как там с Юкой? Уцуми-сан не звонит, я уже стал беспокоиться, не случилось ли чего.

— Новостей никаких нет, продолжаем искать.

— Может, вернешься? — робко спросил Митихиро.

Касуми пропустила его слова мимо ушей.

— Как там Риса? В школу ходит?

— Да, все нормально. Этим летом здесь зараза какая-то появилась, контагиозный моллюск называется. Риса тоже в бассейне подхватила.

Митихиро сказал ей, в какую больницу он водит Рису на лечение. Там работал дерматолог, к которому она сама всегда водила детей. Касуми вспомнила о своей жизни в Токио.

— Это хороший врач. Вот как, заболела, значит. Бедняжка.

— Исияма после развода на связь с семьей, похоже, не выходит. Мне даже подумать страшно, что такое может произойти и с нами, — с трудом заговорил Митихиро. — Может, дадим друг другу еще один шанс?

— Спасибо. Я подумаю.

— То есть с тобой можно будет связываться по этому телефону? А чем ты там, кстати, занимаешься?

Похоже, у Митихиро, ничего не знающего о болезни Уцуми, закрались новые подозрения. Касуми решила ничего не объяснять — вряд ли кто-то сможет понять, что происходит между ней и Уцуми.

— Да так, всем понемножку. Рисе привет от меня передай.

Уловив в голосе Митихиро, которому явно еще хотелось поговорить, сентиментальные нотки, Касуми повесила трубку. Их все еще связывали узы, которые она пыталась порвать. Голос мужа, услышанный после долгого перерыва, разбередил ей душу. И не потому, что она тосковала по дому, а совсем наоборот. В тот самый момент, когда она уже подумала, что «взлет» прошел удачно и теперь ей надо найти место, где «приземлиться», ей предложили попробовать еще раз начать все сначала. Касуми выдернула телефонный провод из розетки. Теперь уже никто не сможет им позвонить. Крадучись, она вернулась в спальню. Уцуми лежал в темноте с открытыми глазами.

— Кто звонил?

— Митихиро.

Уцуми ничего не сказал, рассматривая свои костлявые пальцы. Те самые, что совсем недавно трогали грудь Касуми. В его взгляде сквозила сила.

— Немного вздремнул и чувствую себя получше.

— Это хорошо.

— Если завтра температуры не будет, отправимся в путь, — торопливо предложил Уцуми, будто беспокоясь, что Митихиро может пуститься за Касуми вдогонку.

— Может, стоит еще немного передохнуть, а потом поедем?

— Нет, времени мало.

Касуми смотрела в окно бегущей по шоссе машины. Сегодня утром Уцуми почувствовал себя настолько хорошо, что трудно было поверить, будто всю последнюю неделю у него была высокая температура. Скорее всего, это было их последним путешествием вдвоем. Уцуми, видимо, тоже понимал это. На лице его была странная смесь напряжения и спокойствия.

Все стремительно теряет силы, увядает, размышляла Касуми, глядя на открывающиеся ее взору поля, леса и пригорки. Налитые силой летние травы начинали желтеть, листья на деревьях поблекли. Даже еще цветущие розовым цветом космеи начинали опускать свои головки. Бескрайние поля мискантуса сменились горами, поросшими черными, засохшими деревьями. Все это — и поля, и горы — скоро будет скрыто под покровом снега. Касуми был до боли знаком этот пейзаж. Она открыла окно и вдохнула прохладный воздух. В горле запершило от такого знакомого запаха суровой северной природы, и ей показалось, что еще чуть-чуть, и она захлебнется. Этот запах напоминал ей о морских волнах и ветре, гуляющем по бескрайним полям.