Нежный плен

Она отнюдь не невинная скромница, какой притворялась недавно, временно живя при дворе. Она отлично знает, что в порыве страсти мужчины готовы говорить что угодно, даже лгать, только бы удовлетворить свое желание. Обычно Джеффри отличался правдивостью, но сейчас он ведет себя с ней не лучше любого другого мужчины. И это с ней?

Джоанна не могла ему доверять, но еще больше не доверяла она своему предательскому телу, в котором угасающая дрожь удовольствия еще не остыла и которое молило вернуть эти ласки.

У Джеффри слово «отречься» вызвало в голове мысли, значительно охладившие его страсть. Если он овладеет Джоанной прямо сейчас, она уже не сможет лечь с ним на брачное ложе непорочной. Утром после их предполагаемой первой брачной ночи на свадебной церемонии показали бы чистые простыни. Такой обычай преследовал цель, чтобы жених мбг отречься от своей невесты, если та оказывалась не девственницей, а доказательством ее девственности могли служить только окровавленные простыни. Джеффри, конечно, знал, что в их случае вопроса об отречении не возникнет. Но кому хочется портить репутацию своей жены? Вся ее жизнь была бы отмечена пятном позора, и Джеффри сомневался, что даже при отличном знании всех достоинств Джоанны смог бы вынести лукавые взгляды и противные намеки злых языков. Он вздохнул и разжал руки.

В равной степени охваченные страстью, страшась возобновить любовную игру, они стояли и грустно смотрели друг на друга, пока Джоанна полностью не высвободилась из объятий Джеффри. Оба ощутили, как нечто сладостное ускользает от них, и снова потянулись было друг к другу.

— Милорд, миледи, обед подан. Прошу вас! — послышался мягкий голос леди Мэри из-за двери.

10.

Впервые Джоанна усомнилась в правоте Джеффри, когда кончился сентябрь, а октябрь уже разложил на земле свой золотой ковер. Абсолютный мир установился в Англии и трех странах, покоренных Джоном. В эти мирные дни вырос чудесный урожай, а свиньи и рогатый скот разжирели на остатках жнивья. Даже обычные мелкие стычки между землевладельцами, казалось, временно прекратились. Куда бы Джоанна ни путешествовала, она нигде не видела признаков войны: ни сожженных домов и полей, ни убитых мужчин, ни рыдающих женщин.

Только в высоких замках знати, где гостила Джоанна, чувствовалось, что все не так уж и прекрасно. Никто не жаловался вслух. Ни одного дурного слова не было сказано о короле. Тем не менее беспокойство и ожидание беды постоянно витали рядом, будто люди сидели на самых краешках своих стульев, готовые в любую секунду обнажить мечи и вступить в сражение. Среди своих людей Джоанна открыто говорила об опасностях, которые предвидел Джеффри. Но, к своему удивлению, Джоанне этот мир совсем не приносил радости. Старики обычно лишь облегченно вздыхали и глубокомысленно кивали головами.

— Молодой лорд мудр не по годам, — говорил сэр Джайлс из Айфорда. — Да и вы тоже, миледи, это видите и понимаете. Вам не нужно бояться меня. Возможно, у меня и есть причины не любить короля, но за вашей матушкой и лордом Иэном я последую по любой тропе… Особенно если нас постигнет худшая участь и вассалы не захотят присягать королю. Тогда нам придется еще сильнее сплотиться, чтобы оградить себя от любых безумств.

Сэр Генри, управляющий из Кингслера, ничего не понимал, но и не притворялся, что понимает.

— Ваша матушка доверила мне охрану этого замка, — говорил он. — И, дерись я за короля либо против него, я останусь верен ей и буду делать то, что прикажет мне она или вы. В больших поместьях Мерси дела решались не так прямолинейно. Поскольку это были самые отдаленные владения. Джоанна направилась туда в первую очередь. Сэр Джон не смеялся, но и не очень перил в приближающуюся опасность. Более того, Мерси был хорошо укреплен, и вряд ли крупному соседу-землевладельцу удалось бы захватить его. Таким образом, Мерси меньше всего нуждался в помощи своей повелительницы. Возможно, сэра Джона, который был еще довольно молод, оскорбляло, что ему приходится кланяться женщине. Джоанна не требовала немедленных действий, а просто интересовалась, в каких отношениях с хромым Филиппом находятся купцы и рыбаки. Ведь она уже предупреждала сэра Джона о переменах, которые произошли. Он стал более задумчивым. Конечно, сэр Джон занимал твердое положение на своих землях, но он ничего не знал о делах при дворе и наверняка был потрясен новостями.

Таким образом, когда Джоанна нанесла в конце ноября второй визит в Мерси, сэр Джон даже не старался скрыть того, что изменил свое мнение. Едва он помог Джоанне спешиться, как тотчас же потянул ее к алькову в большом зале.

— Вы уже слышали новости? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Лорд Джеффри был прав, а я и не предполагал, что папа решится на это. Он освободил всех людей от присяги королю. Всем, от принца до простого серфа, приказано сторониться Джона за столом, на советах или в беседах под угрозой отлучения от церкви. Все свободны от вассальной зависимости от него.