Нежный враг

Было почти два часа ночи, когда она решила покончить с этим. Три часа она ловила их взгляды, наблюдала, как они танцуют, смеются, а в конце концов случилось худшее… они оба исчезли. Она выпила слишком много — сад и мерцающая гладь бассейна начинали сливаться в одно целое. Она поставила свой полупустой бокал на стол в гостиной и неуверенно двинулась по внутреннему дворику. Она хотела скинуть с себя одежду, встать под напор воды в душе на пять минут и забраться в постель. Праздник вокруг был в самом разгаре. Она осмотрелась раз, второй раз — нет, его не было видно — и пошла по коридору в свою комнату.

Когда она проходила мимо комнаты Паолы, дверь вдруг распахнулась, и Паола вышла в коридор, спешно закрывая за собой двери. В полутьме сестры всматривались в лица друг друга. Амбер почувствовала, как в ней просыпается недавнее чувство ярости.

— Уже идешь спать? — спросила Паола, уголок ее губ колебался в усмешке. Даже в тусклом свете Амбер видела следы поцелуев — ее помада была довольно заметно смазана. Чтобы подчеркнуть это, Паола подняла руку и многозначительно коснулась губ. Амбер вдруг дико захотелось ударить ее. Она коротко кивнула. — А я — нет. Я танцевала с новым другом Макса. О, кажется, ты уже говорила с ним. Милый, правда? — Она взглянула на Амбер. У Амбер чесались кулаки. — Кажется, он в моем вкусе. Он слишком… не знаю… опытный для тебя, ты так не думаешь? В смысле, по сравнению с Генри… — она многозначительно понизила голос.

— Не знала, что у тебя есть вкус, Паола, — тихо сказала Амбер, тщательно подбирая слова. — Думаю, ты с любым пошла бы, разве нет? — Она с удовлетворением смотрела, как щеки Паолы наливаются краской. И прежде, чем Паола сумела сказать ей что-то в ответ, Амбер отвернулась и пошла дальше. Она захлопнула за собой дверь, на глаза накатили слезы злости и разочарования и залили все лицо. Значит, Паола все-таки подцепила его… что ж, чего Амбер точно не станет делать, так это бороться с Паолой из-за мужчины. Не из-за того, что Паола была уверена в своей победе. При единственной мысли о том, что могла Паола сделать, она испытывала отвращение. Как и от самой Паолы. Она сорвала с себя украшения и бросила их на пол. А доктор Танде «как там его зовут» оказался не таким умным. Он должен был сразу же увидеть Паолу насквозь, какая она дешевая маленькая потаскушка на самом деле. О, что ж… его ошибка. Паоле он скоро надоест.

Амбер включила душ и встала под него. Но не переставала думать, даже когда напор воды бил по лицу: она не представляла, как Танде может наскучить… А правда была такой простой: мысли о Паоле и Танде причиняли ей боль. Почему Паола всегда все портит? Похоже, ей придется всю свою оставшуюся чертову жизнь конкурировать со сводной сестрой.

Часть четвертая

40

Лондон, Англия, 1990

Мадлен прокляла все на свете, пока пробиралась по Тоттенхэм-Корт-Роуд. Дул холодный ветер и шел дождь — жуткая, удручающая смесь, — и, как всегда, она забыла взять зонт. Она силилась добраться до госпиталя, нагруженная книгами, двумя пакетами с заметками по болезням пациентов, которые она давным-давно должна была закончить читать, и бумажной сумкой, в которую она аккуратно сложила десяток яиц и упаковку молока — основа недельного запаса продуктов. Меньше, чем через час ей предстоит провести первую хирургическую операцию, и она не хотела опаздывать. Она повернула на Миддлборо-стрит, подгоняемая дождем. Мгновение спустя порыв ветра едва не сбил ее с ног; она споткнулась обо что-то и вдруг почувствовала, как какая-то жидкость потекла по ее рукам… и тут, как того и следовало ожидать, сумки рухнули на землю, и упаковка с молоком упала и лопнула — и все это на пару чьих-то черных вычищенных башмаков и темные твидовые брюки. Лепеча извинения вперемешку с мольбами, она, согнувшись, пыталась собрать остатки яиц под дождем, пустую коробку из-под молока и вымокшие сигареты.

— Мне так неудобно, — пробормотала Мадлен, выпрямившись.

К счастью, яйца разбились в пластиковой коробке и не испачкали джентльмена.

— Не стоит беспокоиться, — донеслись до нее его сухие слова, когда он стряхивал со своих брюк на тротуар капельки молока. — Все в порядке.

— Мне действительно очень жаль, — повторила Мадлен, подняв на него глаза. Она заметила, что он был немного выше, чем она, — средних лет, с короткими седыми волосами и довольно холодными серыми глазами, спрятанными за очками. Он снова тряхнул ногой, коротко кивнул ей и двинулся дальше, оставив ее подбирать с тротуара остатки своих продуктов.