Незнакомец в моих объятиях

– Ты прекрасно знала, что делаешь, когда явилась сюда, разодевшись подобным образом. Нечего винить меня за то, что я проглотил наживку.

Лара нагнулась, шаря по полу в поисках шарфа.

– Я.., я не предполагала, что рискую быть изувеченной.

– Тебе известно, как называют женщин, которые намеренно возбуждают мужчин, а затем оставляют их с носом?

– Нет! – огрызнулась она.

– Кокетками.

– Я не пыталась кокетничать с тобой. Возможно, я рассчитывала на комплимент, поцелуй, наконец, но едва ли могла вообразить…

– Мои чувства к тебе не исчерпываются поцелуями. Проклятие, неужели ты думаешь, что мне легко жить с тобой под одной крышей, не смея даже прикоснуться к тебе?

Лара уставилась на него с растущим замешательством и смутным чувством стыда. Выходит, она ошибалась. Оказывается, он желает ее настолько, что ему мучительно даже жить рядом с ней.

– Я хочу заняться с тобой любовью, – продолжил Хантер с хриплыми нотками в голосе. – Я хочу видеть тебя обнаженной, целовать везде.., ласкать так, что ты начнешь умолять меня остановиться. И просыпаться по утрам, сжимая тебя в объятиях. И слышать, как ты говоришь мне… – Он осекся и крепко сжал челюсти.

Лара нервно поежилась.

– Мне очень жаль, – сказала она. – Я не понимала, что ты все еще желаешь меня.

– А это тебе ни о чем не говорит? – Он схватил ее за запястье и притянул руку к низу своего живота. Не обращая внимания на протестующий визг, он удерживал ее руку у своего затвердевшего, напряженного естества до тех пор, пока его жар не опалил ее ладонь. Другой рукой он крепко прижимал ее к себе. – Вот что происходит каждый раз, когда я нахожусь с тобой в одной комнате. Твердый, посиневший петушок – достаточный признак того, что мужчина желает тебя.

Воспоминания об их близости нахлынули на Лару. Его пульсирующая твердая плоть пугала ее. Слишком хорошо она помнила резкие удары, похожие на внутреннее избиение, после которого оставались только ноющая боль, горечь бессилия и стыд. Никогда, больше никогда!

– Мне нет никакого дела до твоих интимных частей, – сдавленным голосом проговорила она, пытаясь отдернуть руку, но он не позволил.

– Я мужчина, а не евнух. Я не могу целовать тебя, трогать и останавливаться на этом! – Он прильнул губами к выемке на ее шее, и она вздрогнула. – Позволь мне прийти к тебе ночью. Я старался быть терпеливым. Но я не могу больше ждать!

Чуть не плача, Лара наконец освободилась и попятилась от него на несколько шагов.

– Извини. Я не могу, не могу… Не знаю, зачем я… Прошу тебя, отправляйся к леди Карлайсл.

Упоминание о бывшей любовнице стало последней каплей. Лицо Хантера исказилось от гнева и презрения.

– Возможно, я так и поступлю.

Лара стояла неподвижно словно статуя, глядя, как он подошел к столу и схватил конверт.

– Кстати, – отрывисто произнес Хантер, – я только что получил письмо от лорда Ньюмарша. Он состоял в парламентском комитете, который занимался проверкой тюрем. Это ты хотела знать.

Он швырнул ей письмо, и Лара сделала неуклюжую попытку поймать его. Свернутая бумага пролетела мимо ее пальцев и упала на пол.

Стремительно выходя из комнаты, он не удержался от того, чтобы напоследок не бросить через плечо:

– Идите же, помогайте убогим и сирым, леди Щедрость! Лара подняла письмо и смерила захлопнувшуюся дверь испепеляющим взглядом.

– Сладострастный козел! – процедила она, но тоненький голосок вины пробился через ее раздражение. Хантер прав; она знала, что делает. Ей хотелось, чтобы он восхищался ею, хотелось вызвать в нем желание. И дернуло же ее провоцировать его, если она не намерена с ним спать. Неужели трудно было держаться от него подальше и наслаждаться приятными, но сдержанными отношениями, которые у них сложились в последнее время?

Она чувствовала неодолимую потребность помириться с Хантером, но подозревала, что на данном этапе он примет только такое извинение, которое будет включать ее появление в его постели.

Вздохнув, Лара подошла к его креслу и уселась за стол. Она потрогала кожаную обивку, которая еще хранила тепло его тела. Если бы она закрыла глаза, то могла бы ощутить его запах, легкий аромат сандалового дерева – чистый и экзотический одновременно. “Мне так жаль”, – чуть не произнесла она вслух, хотя никто не мог ее услышать. Лара сожалела, что не похожа на других женщин, которые как будто не возражают против постели. Ей было жаль Хантера, хотевшего от нее больше, чем она могла предложить. Сердце ее сжалось от раскаяния и тоски.

Склонив голову над письмом, Лара начала читать.

* * *

Хантер отбыл верхом, ни словом не обмолвившись, куда и зачем едет, и отсутствовал весь день. Лара дожидалась его возвращения в гостиной. Уютно свернувшись на бархатном диване, она прикрыла колени красно-синим пледом, подаренным ей приютскими девочками. Горничные по меньшей мере трижды пытались заменить его элегантными покрывалами с вышивкой и бахромой, но Лара каждый раз снова извлекала плед на свет Божий.