Незнакомец в твоих глазах

«У нее такие прекрасные руки… длинные, с тонкими костями, но сильные и рельефные. Интересно, как они чувствуют? Будут они мягкими и заботливыми, или грубыми и требовательными? Будут ли они отдавать? Или будут брать?»

«Боже, Сара! Возьми себя в руки! Даже не думай!» – когда добропорядочная часть сознания снова взяла вверх, Сара поняла, о чем были ее непроизвольные мысли, и красивый румянец поднялся от шеи до теплых, слегка загорелых щек. Она подавила невольный стон и попыталась зарыться пылающим лицом в подушку, но заметила блеснувшие синие глаза, уставившиеся на нее с удивлением и беспокойством.

– Ты в порядке? – спросила Зена низким, протяжным голосом.

– М-м-м, да. Просто… думаю. О делах, знаешь ли…

– Надеюсь, хорошие мысли.

Почему-то Сара покраснела еще сильнее. А потом, как и любая другая добропорядочная женщина, смогла взять вверх над чувствами. – Я очень устала, – пробормотала она, повернувшись на бок, спиной к волнующему взгляду: – Спокойной ночи, Зена.

– Спокойной ночи, Сара, – ответила воительница, положив голову на спинку стула. Глаза устремились в потрескавшийся, облупленный потолок. «Спокойной ночи, Габриэль».

***

С выключенными фарами кремовый «Бьюик-Century» 78 года тихо остановился на усыпанной гравием обочине на пустынной улице в северной части Филадельфии. На короткое время в салоне загорелся свет и почти сразу погас.

– Черт, Тони! Ты хочешь, чтобы она увидела нас?

– Да пошел ты, Делано! Никто ничего не видел. Выметайся уже и давай свернем шею девчонке, а заодно и ее гребаной охраннице, и вернемся домой, ясно?

Темно-коричневые глаза уставились на обнаруженную машину, потом повернулись в сторону водителя: – Не думаю, что это хорошая идея, Тони.

– Прекращай это дерьмо, Делано. Клянусь, я задушу тебя сам, если ты будешь таким занудой!

– Нет, Тони. Гляди! – рука в коричневой перчатке указала наружу.

– Да все ясно, Делано. Это чертова машина мужеподобной лесбиянки. И что?

– Это гребаная полицейская машина, Тони! Фрэнки ничего не упоминал о том, что поставил жучок на машину копов!

– Он вообще ничего не упоминал о машине, дурья башка!

– Тони, я думаю, Фрэнки сказал бы, что жучок на полицейской машине, знаешь ли. Кажется, нас надули!

– Сейчас тут тебя единственного надуют, если не перестанешь говорить, как жалкий слизняк, Делано!

– Нет, Тони. Наверное, сучка узнала о том, что за ней следят, и прицепила чертов жучок на полицейскую машину. Это точно!

Тони пожал плечами и достал ствол: – Есть только один способ выяснить. Вытаскивай свою задницу из моей машины, и давай достанем немного мяса! Хоть девка, хоть коп одинаково истекают кровью. – Грубо засмеявшись над своей глупой шуткой, Тони извлек свое громоздкое тело из машины.

Филадельфийский полицейский с десятилетним стажем, по фамилии Хэттэвэй, Дж. П. на жетоне, сидел в своей патрульной машине. Радарная пушка, точащая из окна, лениво сканировала уже несуществующий поток движения на почти пустынной улице. Правая рука офицера была в штанах униформы, а сознание проигрывало сцену с великолепной брюнеткой, которая останавливалась и спрашивала проезд. Он был на вершине своей фантазии, в которой синие глаза смотрели на него, полные губы приоткрыты от желания: «Возьми меня сейчас, Дж. П.», он почти усадил ее на колени, когда настойчивый стук в дверь прервал занятие. Радар упал на асфальт.

– Сюрприз, дрянь! – раздался низкий спокойный голос рядом с офицером. «Магнум» 44-го калибра просунулся в салон: – Скажи последнее слово перед тем, как я размажу твои мозги по всей машине.

***

Рядовые бандиты Семьи Калладоси больше славились своей физической силой, чем мозгами. Безусловными лидерами были, конечно, Булл и Твитч. Однако в Зале Славы в номинации «Самый тупой» им в затылок дышал динамичный, многообещающий дуэт Тони Констанцио и Кармайн Делано. Именно Делано оказался якобы «головой» операции, и, надо отдать ему должное, попытался уговорить своего менее развитого партнера уйти от того дерьма, в которое они вляпались. Но он не подозревал и просто не мог вообразить (даже если бы несколько его работающих мозговых клеток близко познакомились с клетками Эйнштейна), что его умственная ограниченность в сочетании с «бешеными тараканами» безнадежно проигрывали в конкуренции с вакханалией, творившейся в голове у Дж.П. Хаттовэя. В такой безобидной, на первый взгляд, голове.

Констанцио выяснил это самым неприятным для себя способом: его рука с пистолетом внезапно оказалась в мощном захвате, который привел бы в замешательство даже Геркулеса. Накачанный бандит смог только взвизгнуть от боли, когда сломанная кисть была припечатана к дверной стойке, а «Магнум» вылетел из ослабевших пальцев и упал на колени Хаттовэя.