Незнакомец в зеркале

– Попробуйте его, – добавила Мери. – Что вы теряете?

– Своих чертовых клиентов, вот что!

Пожав плечами, хозяин подошел к Тоби.

– Так значит, ты комик, да?

– Ага, – небрежно ответил Тоби. – Я только что отстрелялся в Катскиллах.

Хозяин с минуту изучающе смотрел на него.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать два, – соврал Тоби.

– Трепло ты. Ладно. Давай вон туда. И если провалишься с треском, то уж точно не доживешь до двадцати двух.

Вот оно! Мечта Тоби Темпла наконец сбылась. Он стоял в свете прожектора, оркестр играл ему туш, а публика, его публика, сидела там и ждала его, чтобы узнать и полюбить. Он почувствовал такой сильный прилив нежности, что у него перехватило горло. Ему казалось, будто он и публика составляют одно целое, будто они связаны каким-то чудесным, волшебным шнурком. На мгновение он подумал о матери, подумал с надеждой, что оттуда, где она сейчас, ей виден его триумф. Музыка смолкла. Тоби начал свой номер.

– Добрый вечер, счастливчики! Меня зовут Тоби Темпл. Как вас

зовут, я думаю, вы знаете…

Молчание.

Он продолжал:

– Слыхали про нового главаря мафии в Чикаго? Он со странностями. Теперь Поцелуй Смерти будет включать обед и танцы.

Никто не засмеялся. Они смотрели на него холодно и враждебно, и Тоби почувствовал, как страх запустил когти в его внутренности. Его тело вдруг покрылось потом. Чудесная связь с публикой исчезла.

Он шел напролом.

– У меня только что кончился ангажемент в одном театре в Мэне. Это такая лесная глухомань, что директором театра там работал медведь.

Молчание. Они ненавидели его.

– Мне не сказали, что здесь будет сборище глухонемых. Я чувствую себя, как ответственный за развлекательную программу на «Титанике». У вас здесь как в том случае: поднимаешься по трапу на борт и видишь, что корабля-то нет.

Они начали шикать. Через две минуты после начала номера хозяин бешено замахал музыкантам, и те громко заиграли, заглушив голос Тоби. Он стоял, широко улыбаясь, и слезы жгли ему глаза.

Ему хотелось дико заорать на них.

Миссис Чински разбудил крик – пронзительный, жуткий в ночной тишине, и, только когда женщина окончательно проснулась, она поняла, что кричит малышка. Она бросилась в другую комнату, где находилась детская. Жозефина перекатывалась с боку на бок, с посиневшим от судорог личиком. В больнице врач сделал малышке внутривенную инъекцию транквилизатора, и она спокойно уснула. Доктор Уилсон, с помощью которого Жозефина появилась на свет, тщательно обследовал ее и не нашел никаких отклонений. Но ему было не по себе. Он никак не мог забыть часы на стене операционной.

4

Водевиль процветал в Америке с 1881 до 1932 года, когда закрылся театр «Палас». Водевиль служил тренировочным полигоном для всех честолюбивых молодых комиков; это была арена, где они оттачивали свое остроумие в схватках с враждебно настроенной язвительной публикой. Однако те из комиков, кто выходил победителем из этих схваток, двигались дальше по пути к славе и богатству. Эдди Кантор и У.К.Филдс, Джолсон и Бенни, Эббот и Костелло, Джессел и Бернс, братья Маркс и десятки других. Водевиль был кормушкой, постоянным источником дохода, но когда он вышел из моды, комикам пришлось обратиться к другим сферам деятельности. Наиболее популярных из них пригласили участвовать в радиоревю и вести собственные программы; кроме того, они выступали в известных ночных клубах по всей стране. В совсем иной ситуации оказались молодые, стремящиеся пробиться комики вроде Тоби. Они тоже работали в ночных клубах, но это был совершенно другой мир. Он назывался «Клозетным турне», которое проходило в грязных кабаках по всей стране, где собиралась неопрятная публика, которая дула пиво, громко рыгала на представлениях стриптиза и проваливала комиков ради спортивного интереса. Артистическими уборными служили зловонные туалеты, где пахло остатками пищи, пролитой выпивкой, мочой и дешевыми духами. Гонорар варьировался от несъедобного обеда до пяти, десяти, а иногда и пятнадцати долларов за вечер, в зависимости от реакции публики.

Тоби Темпл выступал во всех подобных заведениях, и они стали его школой. Города были разными, но заведения одни и те же, и воняло в них одинаково, и враждебность публики была неизменной. Если им не нравился артист, то они швыряли в него бутылки из-под пива, всячески донимали его на протяжении всего выступления и свистом сгоняли со сцены. Это была суровая школа, но это была и полезная школа, потому что она научила Тоби всем уловкам выживания. Он наловчился обращаться с подвыпившими туристами и трезвыми хулиганами и никогда не путать их между собой; определять потенциального дебошира и успокаивать его, попросив позволения отхлебнуть от его выпивки или воспользоваться его салфеткой, чтобы вытереть лоб.

Острый язык Тоби давал ему возможность получать работу в местах с такими названиями, как «Озеро Киамеша», «Шаванга Лодж» и «Эйвон». Он выступал в «Уайлдвуде», «Нью-Джерси», «Сынах Италии» и «Лосиной усадьбе».

И все время учился.