Незнакомка в зеркале

Не буду пока настаивать. Когда меня только назначили ее психиатром, она бесилась из-за неудачной попытки самоубийства. «У Вселенной на тебя другие планы», – сказал я ей. Если бы ее соседей снизу не затопило, управляющий не обнаружил бы ее вовремя. Он поднялся проверить, откуда течет, и увидел Эмилию в ванне крови, с изрезанными до локтей руками. Это была очень серьезная попытка. К счастью, управляющий умел оказывать первую помощь. Ему удалось частично остановить кровотечение, так что машина скорой помощи довезла ее до больницы живой, а там ее поставили на учет. В тот месяц в отделении психиатрии я навещал ее каждый день, а убедившись, что она уже не представляет для себя опасности, выписал ее под амбулаторное наблюдение.

Нельзя терять ни минуты. Я веду ее в кабинет. Она осматривается и впервые за сегодняшний день улыбается:

– Здесь хорошо. Гораздо приятнее, чем у вас на работе.

Я знаю, что мой кабинет в больнице выглядит официально, несмотря на все усилия придать ему домашний вид. Надеюсь, на новом месте наша с Эмилией работа сразу пойдет на лад.

– Рад, что тебе нравится. Садись, где тебе удобнее.

Она выбирает огромное кресло и закутывается во флисовое одеяло.

– Итак, Эмилия, пока мы не начали, я попрошу тебя еще раз рассказать мне, ради чего ты должна жить.

Она вздыхает:

– Ради моего будущего. Такого будущего, какое хочу я. Ради хорошей семьи и мужа, который ни в чем не будет похож на моего отца. И фотографий. Раньше я любила взять в руки камеру и забыть обо всем.

– Прекрасно. Прекрасно.

Хорошую семью и доброго мужа я ей обеспечу. А если нужна отдушина для творчества, она всегда может фотографировать Валентину.

– А теперь давай поработаем над воспоминаниями, которые посещают тебя в кошмарах. Ты готова?

Она кивает и закатывает рукав. Рваные шрамы по-прежнему красны и воспалены. Я готовлю раствор, протираю ей кожу спиртом и делаю инъекцию. Через несколько секунд Эмилия заметно расслабляется.

Я сажусь и начинаю тихо говорить:

– Закрой глаза, Эмилия. Расслабь мышцы, освободись от напряжения, обмякни. Представь, что ты плывешь по спокойной реке и твою кожу овевает легкий ветерок. Вдохни речной воздух и с каждым вдохом расслабляйся все больше и больше.

Теперь она дышит глубоко.

– Как приятно расслабиться и забыть обо всем, – продолжаю я. – Ты уплываешь все дальше и дальше, и ты слышишь мой голос.

Она в глубоком трансе, совершенно неподвижна.

– Я хочу, чтобы ты зрительно вспомнила тот день. Ты подходишь к двери и звонишь. Никто не отвечает. Ты заглядываешь внутрь, но в доме пусто. Это не дом твоих родных. Здесь живет твоя подруга, ее зовут Эмилия. А тебя зовут Кассандра, и твои родители погибли в автокатастрофе, когда тебе было всего двенадцать. Эмилия стала твоей лучшей подругой, и иногда ты воображала, что ее дом – это твой дом, потому что вы очень часто проводили время вместе. Но ты – Кассандра, и тебе не нужно помнить, что случилось с семьей Эмилии. Вернись в тот день и постучи в дверь еще раз. Никто не открывает. Видишь?

– Там никого нет, – бормочет она.

– Правильно. Ты читала в газетах, что произошло. Но это было не с твоей семьей. И ты, Кассандра, не сделала ничего дурного. Напомни, как тебя зовут?

– Кассандра.

Так проходит еще час, мы создаем ее историю и творим мгновения прошлого, а потом я возвращаю ее к реальности.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я.

– Лучше, – удивленно отвечает она. – Спокойнее.

Я подхожу и беру ее за руки:

– У нас еще много работы, но я настроен оптимистично.

В конце лета, когда Валентина вернется домой, у нее снова будет мама.

52. Джулиан

Я прощупываю почву:

– Расскажи мне, что ты помнишь про нашу свадьбу.

– Это было замечательно. Отмечали ее здесь, в доме. Мы ели шоколадный торт и перебрали шампанского.

Эмилия живет у меня уже три недели. Я работаю с ней ежедневно, часами, гораздо дольше, чем полагается, но через два месяца вернется Валентина, и до этого необходимо полностью убедить Эмилию в том, что она – Кассандра. Мы далеко продвинулись. Три дня назад Эмилия переехала в мою спальню и уже считает, что она моя жена. Я пересаживаю в ее сознание воспоминания о Валентине, чтобы она сразу узнала ее. Сейчас идет очередной сеанс. Я поставил ей в руку катетер, чтобы не делать все время уколы, и подключил к нему капельницу.

– Это был счастливый день?

Она улыбается:

– Один из самых счастливых дней в моей жизни!

– Твоя семья присутствовала?

Она качает головой, по щеке скатывается слеза.

– Мои родители умерли, когда я была ребенком. У меня не было других родных.

– Но ты помнишь, какое надела ожерелье? Твоя мама как будто была рядом. Представь себе этот жемчуг. И женщину, свою мать, как она дает его тебе. Ты берегла его, перевозила из дома в дом все годы, что прожила в приемных семьях.

– Жемчуг?

– Да. Ты видишь его? Длинная нить прекрасного, переливающегося жемчуга. Ты с такой радостью надела его в день свадьбы.

Она улыбается:

– Да. Мамин жемчуг.