Незнакомцы

Сэнди начала проявлять интерес и к вождению автомобиля, занятию, еще недавно для нее даже более нудному, чем любовь. Поначалу она выразила желание вести машину по пути на работу, а потом пристрастилась и к сольным автомобильным прогулкам. Стоя у окна и наблюдая, как выпущенная им из клетки птичка улетает, Нед всякий раз вместе с радостью испытывал и смутное беспокойство, которому не находил объяснения.

И только под Новый год, когда это томление уже переродилось в тревогу, он наконец понял, что просто боится, как бы Сэнди навсегда не упорхнула от него.

И не исключено, что именно с этим незнакомцем, с которым она так увлеченно теперь болтала.

«Видимо, я сгущаю краски, — думал Нед, выкладывая гамбургеры на сковородку. — Да нет же, все это ерунда, банальная ревность».

Но тем не менее продолжал нервничать.

Когда гамбургеры были готовы для Блоков и их гостя, все другие посетители уже покинули гриль-бар. Пока Сэнди подавала на стол аппетитное кушанье, Фэй заперла дверь и включила на табло надпись «ЗАКРЫТО», хотя не было еще и десяти часов.

Нед тоже подсел к ним за стол, чтобы получше разглядеть незнакомца и не дать ему ухлестывать за Сэнди. К своему изумлению, он увидел перед собой две открытые бутылки пива, хотя он почти не пил, да и Сэнди тоже.

— Глоток-другой тебе не повредит, — многозначительно сказала Сэнди. — А может статься, и пара бутылок.

Как выяснилось, незнакомца звали Доминик Корвейсис. Он рассказывал такие потрясающие вещи, что у Неда пропали все подозрения насчет предполагаемой неверности жены. А когда после Корвейсиса своими переживаниями поделились Эрни и Фэй, Нед не выдержал и вмешался в разговор:

— Но я точно помню, что нас эвакуировали! Мы тогда еще устроили себе в вагончике нечто вроде отпуска: три дня смотрели телевизор, читали книги...

— Вам это просто внушили, — улыбнулся Корвейсис. — Кто еще может подтвердить, что вас не было в мотеле? К вам заходили соседи?

— Да у нас, в общем-то, и нет никаких соседей, — растерялся Нед. — Мы живем на окраине поселка.

— Нед, — перебила мужа Сэнди, — им интересно знать, не случилось ли с нами за это время что-либо не совсем обычное.

Нед лишь посмотрел ей в глаза, и она без всяких слов поняла, что ей нужно самой решить, рассказывать о случившемся или нет.

— В ту ночь вы оба были в мотеле, — сказал Корвейсис. — Я ужинал в баре, и как раз тогда-то все и началось, и вы участвовали во всех этих событиях. Только потом у вас, как и у других, украли память.

При мысли о том, что кто-то манипулировал с его памятью, Нед поежился и, чтобы как-то отвлечься, начал рассматривать лежащие на столе цветные снимки, сделанные «Полариодом», особенно тот, где был Корвейсис с остекленелым взглядом.

— Послушай, милочка, — обратилась Фэй к Сэнди, — мы с Эрни не слепые. Не хочу тебя смущать или принуждать, но если перемены, случившиеся с тобой, каким-то образом связаны со всей этой чертовщиной, ты должна нам все рассказать.

Сэнди сжала ладонь Неда, и ему стало стыдно за свою ревность и глупые подозрения. Не поднимая глаз от бутылки с пивом, она сказала:

— Почти всю жизнь я была о себе крайне низкого мнения, и я сейчас объясню вам, почему так случилось. Вы должны знать, как тяжело мне жилось в детстве и сколько сделал для меня Нед, чтобы я наконец поверила в себя, и какое это чудо, что я начала себя уважать. — Выпалив все это, она перевела дух, еще крепче сжала руку мужа и продолжала: — Он начал ухаживать за мной почти девять лет назад — первый мужчина, который вел себя со мной как с дамой. Он женился на мне, зная, что внутри я вся скована, исковеркана и стянута мертвыми узлами, и восемь лет лечил и пестовал мою душу. Он думал, я ничего не вижу и не понимаю, но я...

Ее голос сел, и она отхлебнула пива, чтобы успокоиться.

Нед от потрясения онемел.

— Дело в том, — продолжала исповедоваться Сэнди, — дело в том, что случившееся позапрошлым летом на самом деле каким-то образом воздействовало на меня. Но, если бы Нед не заботился обо мне все эти годы, у меня никогда не появился бы шанс перемениться.

У Неда перехватило дыхание и заколотилось сердце от этих слов, исполненных любви и признательности.

Бросив на него взгляд, Сэнди вновь уставилась на пивную бутылку и начала рассказывать о своем кошмарном детстве. Подробности издевательств, чинимых ее папашей, она опустила, но поведала, не без смущения, о том, что испытала в Лас-Вегасе, куда он отвозил ее время от времени в распоряжение мерзкого сводника. Все были потрясены услышанным, а Нед обнял и прижал Сэнди к груди, когда она закончила свой драматический рассказ. Он был поражен силой ее воли и отныне полюбил жену еще сильнее.

Всем требовалось еще пиво. Нед сходил и принес из холодильника пять бутылок «Дос Эквиса».