Незнакомцы на мосту

Вопрос. И он предложил, чтобы вы отправились домой в отпуск. Правильно?

Ответ. Да, правильно… Марк объяснил, что он послал сообщение в Москву, в котором говорилось, что, поскольку я не открыл фотоателье, я могу уехать. От этого, мол, ничто не пострадает, и мне пора побывать в отпуске.

Вопрос. Получили ли вы какое-нибудь сообщение, в котором вам разрешалось отправиться в отпуск?

Ответ. Да, я получил сообщение из Москвы, в котором говорилось, что мне разрешен отпуск и что я должен как можно скорее обратиться за американским паспортом и отправляться в качестве туриста в Европу. (В этом же сообщении говорилось, что Хэйханен произведен в полковники.)

24 апреля 1957 г. Хэйханен отправился в Гавр на французском лайнере. В Париже, следуя указаниям Абеля, он позвонил по специальному номеру и спросил: «Не могу ли я переслать через ваше учреждение две посылки в СССР?»

Томпкинс. И вы получили ответ?

Хэйханен. Да, получил.

Вопрос. Что вы сделали, получив ответ?

Ответ. Я пошел на условленное место и встретил там одного русского чиновника. На мне был тот же голубой галстук и, кроме того, я курил трубку… Мы прошли несколько кварталов, потом зашли в бар, где пили коньяк и кофе.

Вопрос. Как развивались события дальше?

Ответ. Затем он дал мне денег во французских франках и американских долларах.

На следующий вечер Хэйханен и советский сотрудник имели визуальную встречу. Ни один из них не проронил ни слова. По предварительной договоренности Хэйханен был без шляпы и держал в руках газету. Это означало, что на следующий день он отправляется в Западный Берлин, а оттуда в Москву.

Вопрос. И куда вы направились на следующий день?

Ответ. На следующий день я пошел в американское представительство в Париже.

Вопрос. Что вы сделали, придя в посольство?

Ответ. Я объяснил, что я офицер советской разведывательной службы в чине подполковника и что я располагаю информацией, которую хотел бы передать американским должностным лицам, чтобы помочь им.

Больше Хэйханен ничего не объяснил. Он ничего не сказал о причинах, побудивших его изменить, и ни разу не произнес слова «измена». Как предполагают, работникам ФБР он заявил, что «сыт по горло» всеми этими делами и что был разочарован, когда ему не дали пост по легальной линии при посольстве.

Вопрос. Во время посещения американского посольства и беседы с сотрудниками посольства не передавали ли вы им чего-нибудь?

Ответ. Да, в качестве доказательства я вручил им финскую пятимарковую монету, которая, как я объяснил, была сделана из двух монет и служила контейнером.

После этого обвинение представило в качестве вещественного доказательства эту монету, которую, как показал Хэйханен, он передал в американское посольство в Париже. Хэйханен объяснил, что в ней имелась небольшая дырочка: «Вставив в нее иголку, вы можете открыть этот контейнер». Затем он продемонстрировал эту операцию присяжным.

Я заявил протест в связи с представлением монеты на том основании, что, как только Хэйханен вошел в посольство, он выбыл из заговора («если только он состоял когда-либо в каком-нибудь заговоре»), и поэтому показания относительно того, что случилось после этого, не могли касаться подсудимого. Я добавил также и еще одно возражение, касающееся этой монеты.

Донован. Ваша честь, не согласится ли обвинение с тем, что подобные приспособления легко раздобыть в магазинах, торгующих принадлежностями для демонстрации фокусов, и в других подобных магазинах?

Томпкинс. Ваша честь, я не видел ничего подобного ни разу в жизни.

Донован. Это не то, о чем я просил, ваша честь.

Томпкинс. Я действительно не… я не думаю, что их можно приобрести где угодно.

Судья Байерс. По моему мнению, просьба мистера Донована не имеет отношения к этому этапу расследования. Вы просили, чтобы свидетель продемонстрировал, как этот предмет открывается, и он сделал это. Теперь я предлагаю, чтобы вы собрали его и дали посмотреть присяжным. Возможно, кому-нибудь из них захочется поэкспериментировать над ним. Тем временем вы выясните, правильно ли информирован мистер Донован относительно возможностей приобретения этих предметов. Я не думаю, что это сколько-нибудь существенно.

Было десять минут четвертого. В зале суда было тесно и жарко. Обвинение представило суду еще одно вещественное доказательстве — записки, которые Абель передал Хэйханену. Мы поспорили по второстепенному пункту: был ли Хэйханен достаточно компетентен, чтобы узнагь почерк Абеля?

Судья взглянул на присяжных. Они передавали по ряду разъятую на части монету.

Судья Байерс. Осталось три минуты до закрытия заседания, мистер Томпкинс. Вы намерены употребить эти три минуты на переливание из пустого в порожнее?

Томпкинс. Нет. Я полагаю, поскольку конец работы так близок, сэр, и предстоит обсуждение нового вопроса, на этом Мы наш прямой допрос закончим.