Незримое

В Ярославле, как и в любом другом городе, хватает умельцев-зельеваров, что продают свои творения как законно, так и из-под полы. Но к большинству из них могут додуматься пойти только непосвященные, рискуя при этом гораздо больше, чем при обращении к какому-нибудь мануальщику, ломающему кости в домашних условиях. Хорошо, если попадется обыкновенный мошенник — тогда вы потеряете лишь деньги. А если халтурщик — то и любовное зелье станет ядом для объекта вашего восхищения, и укрепляющий эликсир навсегда лишит вас здоровья.

Беляк же сам был магом, да и жил когда-то в Ярославле, так что наверняка знал либо к кому обратиться, либо у кого спросить совета по поводу того, к кому обратиться. И немного поразмыслив, я поняла, что лично меня девять из десяти знакомых отправили бы к Федору Исаеву.

Все его странности перечеркивались врожденным талантом и стопроцентной гарантией качества любого зелья. Ну а вдобавок Исаев никогда еще не сдавал клиентов правоохранительным органам, хотя его не раз активно к этому подталкивали.

С одной стороны, сейчас эта его принципиальность могла сыграть против нас, с другой — я же тут не как сотрудница управления, а как жертва. Вдруг да разговорится?

— Не уверена, но скорее всего. А если Исаев ни при чем, то вполне может указать на создателя, он всех зельеваров знает.

Мы уже поднялись на последний этаж — отвыкла я столько по лестницам топать — и подошли к квартире, в которой Исаев обычно обретался, когда Ян вдруг вспомнил:

— Ты няньку-то нашла?

Я скривилась:

— Да, сестра вернулась.

Если честно, утром, собираясь на встречу, я едва не впала в панику, потому что оставить Фафнира одного не могла — еще же совсем кроха! — а кого позвать на помощь, не знала. И вот в тот миг, когда я уже собиралась взять его с собой и приспосабливала под переноску свою единственную, ни разу не пользованную сумочку, в дверь ввалилась Дашка.

Бледная, с красными от недосыпа и слез глазами, но с улыбкой на губах. Нормальной такой приклеенной улыбкой.

— Убью, — пообещала я, мигом позабыв, что еще несколько часов назад всей душой сочувствовала Ковальчуку.

Дашка только отмахнулась:

— Думаешь, меня трогают всякие там идиоты? Да у меня таких… в каждом городе… по десятку…

И, всхлипывая, удалилась в спальню.

Я честно ее порасспрашивала, пытаясь выяснить подробности и определиться со способом убийства шефа, но Дашка стоически отмалчивалась, а потом позвонил Ян, мол, он уже подъехал, и меня наглым образом вытолкали прочь, пообещав присмотреть за Фафни.

И все же интересно, что натворил Ковальчук? Явно же что-то на эмоциях после стычки с Игорем, но что именно? Я ведь думала, это Дашка разобьет ему сердце, а в итоге…

Впрочем, это все мои домыслы и фантазии, а подробности произошедшего известны только им двоим.

Как бы там ни было, Фафнира брать с собой не пришлось, но по дороге я среди прочего рассказала о нем Яну, опустив некоторые — да что там, все — магические особенности дракотенка. Просто: у меня теперь есть живность, и все.

— А то смотри, — продолжил Ян, — если дело затянется, в следующий раз можем оставить твою живность на попечении моего мелкого.

Я как раз занесла кулак, чтобы постучать в дверь, да так и замерла с нелепо поднятой рукой.

— У тебя… кхм… у тебя есть сын?

Мать моя женщина, ну я и дура. Я ведь даже ни разу не поинтересовалась, женат ли поручик или есть ли у него подружка! И на руки не смотрела. Кольцо есть?

Глаза сами собой начали косить влево, но я усилием воли сумела вернуть их в исходной положение — смотрим исключительно на дверь и никуда больше.

Ну конечно, Ян женат. Тридцатилетний красивый мужик. Умный, внимательный, обаятельный. Следователь, опять же, — по-моему, очень героическая профессия. Романтики в ней маловато, но на образ очень хорошо играет.

А тут я… со своим жжением в солнечном сплетении и полным отсутствием внимания к мелочам.

Дважды дура.

— Нет, ты что, — как ни в чем ни бывало ответил Ян. — Мелкий — это брат. На самом деле ему почти шестнадцать уже, но я его с пеленок ращу, так что, наверное, до старости будет мелким.

Кулак с силой опустился на дверной косяк, и руку пронзило болью. Проклятье.

Радоваться все равно рано — отсутствие ребенка не делает поручика автоматически холостым. А даже если…

Я ведь ничего не смыслю в завоевании мужчин и совершенно не умею заигрывать. Так что, даже окажись Ян свободен, как Соединенные Штаты, мне все равно ничего не светит, покуда он сам не проявит интерес.

И пока этого интереса я не замечала. Дружескую симпатию — не более.

Я наконец нормально постучала в дверь и прокашлялась, готовясь к встрече с хозяином.

— А что ваши родители? — спросила, пока мы ждали.

— Давно уже умерли. Соболезнований не надо.

— И вы вдвоем? — Черт, я же совсем не это хотела спросить. Совсем не выдала свои мысли, ага. — Имею в виду… никаких родственников, тетушек, дядюшек и прочих?

— Да, мы вдвоем, — улыбнулся Ян. — Тем интереснее мне наблюдать за твоим… экстравагантным семейством.

— Я…