Незримый фронт

И вот на сцене появилась группа руководящих работников центрального аппарата и начальник школы. Одновременно показалась двухколесная тележка, в которой сидел нарком. В зале воцарилась тишина: все были поражены. Тележку подкатили к краю стола. С кратким докладом выступил начальник школы, а затем слово было предоставлено Вячеславу Рудольфовичу. С помощью товарищей из президиума он встал, держась за край стола. Он говорил недолго, но ярко и убедительно.

«Сегодня для меня радостный день, — говорил Вячеслав Рудольфович. — Если первоначально ЦК нашей партии, организуя ЧК, направил для работы в ней всего шестнадцать коммунистов, то теперь, в этом зале, их целая армия. При правильной, партийной, организации дела нам не страшны будут никакие враги».

Он был большим мастером слова. Как теперь, помню, слушая его, ни один из нас не шелохнулся. Но вдруг Вячеслав Рудольфович покачнулся, схватился за стол обеими руками. Все, кто были близко к нему, мгновенно вскочили, но уже было поздно — он упал на край стола. Его подняли, уложили в тележку и отвезли…

Правда, вечер продолжался, но радостного настроения как не бывало. Подавленные случившимся, мы долго не могли успокоиться.

Встречи с Вячеславом Рудольфовичем Менжинским и особенно его речь на выпускном вечере я бережно храню в памяти. А сам он на всю жизнь стал для меня ярким примером беззаветной преданности делу Ленина, настоящим борцом-коммунистом, каким он был до последнего часа своей жизни.

Н. Милованов

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВЕРНЕНСКОЙ ЧК

Зима. Но в Джаркентском уезде, как всегда, снегу мало. Расположенный вдоль южных склонов Джунгарского Алатау, он заметно отличался от остальной части Семиречья большим числом погожих дней и относительным безветрием.

Николай Семенович Попенко с группой товарищей выехал из Джаркента ранним утром. Легкая пыль поднималась за ними, утренняя свежесть бодрила тело, а мысли были уже далеко… Попенко ехал в Верный на Второй съезд Советов как делегат Джаркентского уезда и местного гарнизона Красной Армии.

Николай Семенович ехал по знакомым местам, которые прошел, казалось, совсем недавно с боями от Верного. Там в марте 1918 года он участвовал в свержении Временного правительства и формировании красногвардейского отряда Беленко, а потом преследовал отступавшие части казачьего войска. Отходя все дальше к китайской границе, обозленные неудачами белоказаки тщетно искали поддержки у местного населения. Но кругом встречали молчаливый отпор, а порой и открытое сопротивление. Не выдержав натиска красногвардейцев, они бежали, надеясь на приют в Китае. Земля горела под их ногами. Та самая земля, на которой они еще вчера были господами, поддержкой монархии, а затем и Временного правительства.

Все это вновь и вновь вспоминалось Николаю Семеновичу на долгом пути в Верный.

Вправо от тракта высились над степью отроги Джунгарского Алатау, а налево, за рекой Или, покрытый дымкой, виднелся Заилийский Алатау, у подножия которого раскинулся родной Николаю Семеновичу город. Там прошло его трудное детство. Он рано оставил дом отца и долгие годы работал сначала на табачной фабрике Гаврилова, а потом на мельнице кулака Назаренко. Сердце щемило от воспоминаний о перенесенных в те годы обидах и страданиях. Тогда он был слишком молод и еще не знал, кто его истинные друзья, а кто враги, безропотно гнул спину на хозяев. Стал понимать это уже будучи ополченцем Верненской дружины царской армии, когда в 1915 году за участие в бунте солдаток, добивавшихся увеличения пайка, был арестован и заключен в одиночную камеру. Именно тогда и зародились у него мысли о необходимости бороться с несправедливостями, с унизительным бесправием и бедностью.

Из задумчивости Николая Семеновича вывели радостные возгласы товарищей. Оказывается, подъехали уже к переправе через реку Или. Дальнейший путь пролегал Кульджинским трактом. Поздним вечером добрались до села Чарын, населенного уйгурами, и остановились на ночлег в одном из караван-сараев.

Ранним утром делегаты отправились дальше. Солнце клонилось к западу, когда они спешились у ревкома.

Командира взвода первого рабоче-крестьянского полка Красной Армии Николая Семеновича Попенко знали многие… Весть о прибытии джаркентцев быстро собрала вокруг них людей. Встречали их шумно и радостно. Многим верненцам был известен этот высокий плечистый человек, смельчак, отчаянный рубака и разведчик, человек умный и добрый, а главное — преданный делу революции.

Только когда зажгли старую медную лампу и отворили дверь в коридор, чтобы выветрить из комнаты табачный дым, уставший за этот длинный день Николай Семенович собрался домой, к семье.