Незримый фронт

Быстро выскочив из укрытия, Свинаренко подпер дверь приготовленным бревном, закупорив в комнате незадачливых гостей. Свинаренко хотел было предъявить ультиматум о сдаче, как вдруг увидел в дверях дома еще одного человека, задержавшегося во дворе. Чекист в упор выстрелил в него. Свалившись на бревно, подпиравшее дверь, убитый еще надежнее закрепил выход из миман-ханы.

Догадавшись, в чем дело, бандиты открыли беспорядочную стрельбу по двери и окнам. Требование Свинаренко о сдаче никакого действия не возымело. Тогда он приказал бойцу бросить через небольшое смотровое отверстие в комнату гостей гранату Милса. Произошел взрыв, в результате которого был легко ранен один бандит. Остальные же очень перетрусили.

Взобравшись на крышу кыстау, два бойца с ручными пулеметами произвели предупредительные выстрелы в небо. Тут же прискакала группа наших конников, находившаяся неподалеку.

Сматай и его дружки поняли, что выхода у них нет.

По приказу Свинаренко они выбросили в окно оружие и по одному стали выходить и сдаваться.

Так было захвачено ядро банды численностью девять человек. Другие, оставшись без руководителей, прекратили сопротивление и сами явились с повинной.

С. Коновалов

МЕСТА ТИШАЙШИЕ

На шумный семипалатинский постоялый двор частенько наведывался из Лепсинска веселый, разбитной приказчик тамошнего купца Карим. В каждый свой приезд он привозил множество деревянных бадеек-долбленок с душистым медом. Приказчик любил похвастаться перед нами, учащимися педагогического техникума, своим богатством.

Мы снимали угол в отдельном домике на постоялом дворе. Хозяйка размещала в этом домике богатых и именитых постояльцев. Если их оказывалось много, мы, по условию, уступали свои койки и перебивались в классах техникума. В обычные дни пользовались всеми правами постояльцев и грели по очереди самовары для всех. Жили не хуже других студентов. Хлеб, пшенная каша в столовой, суп из соленой рыбы с пшенкой и чай с сахарином были обычной нашей едой, а тут — мед… Из бадеек лепсинского приказчика он источал ядреный запах горных трав и цветов, от которого у нас кружились головы. А Карим еще специально, чтобы нас подразнить, откроет бадейку и спрашивает:

— Чуете, как пахнет? Места у нас, как говорит мой хозяин, тишайшие. Горы весной все в цветах… Тоже медом пахнут. Пасеки… Красота неописуемая.

Дальше выслушивать Карима не было сил. Мы дружно брали учебники и уходили.

Об этих «тишайших» местах я вспомнил при разговоре с начальником особого отдела ППОГПУ. Когда я вошел к нему в кабинет, он сидел, задумавшись, за небольшим письменным столом. Перед ним лежал лист бумаги, испещренный заметками, и карта с синими кружками вдоль границы.

«Видимо, не простая предстоит командировка», — подумал я, увидя все это.

— Звали, товарищ начальник?

Мой вопрос вывел его из раздумья. Он оживился.

— Садись, Сергей! Угощу чайком. Благо, к нему все есть: сахар, сушки… Побеседуем… Хотел всех вас созвать, да живу тесновато.

Кабинет был действительно крохотным. И убранство его нехитрое: небольшой стол, кресло, два стула для посетителей, тумбочка с неизменным на ней чайником с крутым по-казахски заваренным чаем, две пиалушки и граненый стакан.

Полпредство ОГПУ по Казахстану занимало в Алма-Ате по тем временам сравнительно большой деревянный одноэтажный дом, но как его ни кроили, внутри получались одни клетушки. Это здание стояло около стадиона «Динамо», рядом с теперешним шахматным клубом.

Я было начал отказываться от чая, но начальник пристально посмотрел на меня и сказал:

— Не знаешь местных обычаев?.. Плохо. За чаем легче вести серьезный разговор. Пей! — И налив в пиалу крепкого чаю, пододвинул мне.

— Как ты думаешь, — после минутного молчания задал он мне вопрос, — откуда такая мода пошла на откочевки в Китай? Почему это вдруг казахи целыми аулами стали сниматься с насиженных мест и отправляться черт знает куда и зачем?

— Мутит воду кто-то. Расписывает райское житье в Китае и наговаривает на Советскую власть.

— Верно. Мутит, — не торопясь, сказал начальник. — Но кто? Кем организуется эта работа?.. Смотри сюда. Вот эти синие кружки на карте говорят об организованности. Непросто в стольких аулах сговорить людей одновременно бросить родные места. Пока стремление к откочевкам охватило пограничные районы, но оно может переброситься вглубь. И еще одно обстоятельство надо иметь в виду: в Кульдже и других городах Синьцзяна зашевелилась белогвардейщина. Полковник английской разведки по Индии Шомберг уже не первый раз наведывается в Илийский округ Синьцзяна. Знаешь об этом?

— Нет, не знаю, — ответил я.