Незримый фронт

«В один из голодных кризисов лютой зимы надо было вывезти из необъятной Сибири несколько десятков миллионов пудов хлеба. То была последняя надежда для голодающего центра. Приказами действовать уже нельзя было. Вначале должно было стоять дело, а не слово. Надо было с бешеной энергией сбить маршруты из всего действующего состава железных дорог, поставить во главе их отважного человека и бросить в ледяные поля Сибири. Маршалом всего этого «хлебного корпуса», решившим его судьбы, был назначен Феликс Эдмундович. И с горстью отважных он реализовал это чудо — сибирский хлеб спас нас от трагической развязки»[1].

Я сразу вспомнил собрание сотрудников Акмолинской губЧК, доклад Бокши о разговоре с Феликсом Эдмундовичем в Омске. Вспомнил и еще раз удивился необыкновенной энергии Феликса Эдмундовича: при такой ответственности перед страной он не забыл о беде маленьких советских граждан. Звал, не медля ни часа, вмешиваться в их судьбы. И как он был прав. В таких делах нельзя запаздывать…

И чекисты, следуя указаниям посланца партии и Ленина, не только устранили «помехи» контрреволюции, обеспечили нормальные условия для вывозки хлеба и семян, но и были застрельщиками в спасении детей. Все находившиеся под нашей опекой дети оправились от болезней и голода и весной 1923 года были переданы органам народного образования.

Из доклада Бокши мне запомнилось сообщение о том, как Феликс Эдмундович порадовался, узнав, что чекисты Акмолинского края не очерствели и в нужный момент проявили сердечную заботу о детях.

В. Брузгулис

ШКОЛА ЖЕЛЕЗНОГО ФЕЛИКСА

«Как вы стали чекистом? Как и у кого учились? Как обходились без специальных школ, без курсов?» Эти вопросы неизменно задают мне молодые чекисты.

В двадцатых годах вроде так и было: никто нас не учил по той простой причине, что не было у чекистов ни времени, ни школ, ни преподавателей, ни ранее накопленного опыта. Набирались умения и мастерства непосредственно в борьбе с врагами.

Любознательных такой ответ, однако, не удовлетворяет.

— А как же все-таки было?.. В жизни? — допытываются они. Вот я и решил здесь рассказать, как все это было.

После возвращения с фронта в 1917 году я работал в паровозном депо на станции Баскунчак Астраханского отделения железной дороги подручным котельщика. Летом 1918 года вступил в группу сочувствующих, а уже в октябре был принят в Коммунистическую партию.

Партийная организация депо и станции была самой крупной в отделении. Возглавлял ее плотник дистанции пути Будников. Большой души человек и прекрасный организатор, он пользовался у рабочих непререкаемым авторитетом. В те бурные годы контрреволюция то и дело поднимала голову. Нам, коммунистам, приходилось выезжать на ликвидацию кулацких восстаний и выступлений отдельных банд. Водил коммунистов на боевые дела председатель коммунистической ячейки Будников.

Когда деникинская армия стала подходить к Ахтубе, на станции Баскунчак была создана коммунистическая дружина. В нее вошли и передовые рабочие. Отдельный домик партийной организации в две больших комнаты и одну маленькую, отведенную под склад оружия, стал штабом обороны. Я был старшим по складу оружия и почти постоянно находился при штабе. Разумеется, выезжал на операции; ни одну из них не пропустил.

В августе 1919 года на станцию Баскунчак приехал председатель Астраханской транспортной ЧК Евлампиев. Сделав доклад на партийном собрании о текущем моменте, положении на фронтах, рассказав о вылазках внутренней контрреволюции, он стал говорить о больших задачах ЧК, о необходимости укрепления ее кадрами из коммунистов. Собрание тут же решило выделить для работы в ЧК шесть человек. В их числе оказался и я.

Страшновато было первое время. Огромная ответственность и дело совсем незнакомое. Я было начал отказываться от поездки в Астрахань. Убедил меня все тот же Будников.

— Ну чего ты боишься? — говорил он. — С врагами бороться умеешь, не раз сходился с ними в открытом бою. Чего еще?

— Так тут же не только повстанцы и бандиты… Найти их надо, врагов, да чтобы не ошибиться, — возражал я.

— И опять ничего страшного. Железнодорожное дело знаешь? Знаешь. Вынужденно задерживается воинский эшелон или по злому умыслу — отличить можешь? Можешь. А мешочники и саботажники и так видны, от тебя не уйдут.

— А если заговорщик? Тогда как?

— С этим, конечно, посложнее. Но свет-то не без добрых людей… Помогут, подучат.