Незримый фронт

Только через несколько дней, буквально накануне советского контрнаступления, в «Ситуационберихте» от 12 ноября зазвучали первые тревожные нотки. Видимо, у Гелена накопились на столе самые противоречивые данные. Разведотделы войсковых частей, возможно, доносили, что на Волге и Дону возросло число переправ, а воздушная разведка вполне могла зафиксировать в ранние утренние часы усиленное движение к переправам пехоты и танковых колонн. Но Гелен по-прежнему не хочет расставаться с мыслью о том, что Красная Армия обескровлена и у нее, мол, не хватит духу для большого наступления. И взвешивая каждое слово, выбирая наиболее осторожные выражения, он пишет:

«…Пока еще не вполне выяснилась общая картина группировки сил противника по месту, времени и масштабам. Недостаточно четко выявились возможности наступления в ближайшее время. При этой неясной картине определить общие оперативные замыслы противника в настоящее время невозможно… Для развертывания широких операций противник, по-видимому, не располагает достаточным количеством сил».

Запоздалые и все еще весьма далекие от истины догадки Гелена уже ничего не могли изменить. Утром 19 ноября под Сталинградом под тысячеголосые залпы орудий и минометов вторая мировая война повернула вспять.

Для Гелена, да и не только для него, наступили черные дни. Был траур, и радио с утра до вечера разносило над оцепеневшим рейхом скорбные мелодии Вагнера. Было расследование причин катастрофы с фельдмаршалом Паулюсом, и начальник отдела «Иностранные армии Востока» с трепетом ждал вызова на допрос в главное управление имперской безопасности.

Но о Гелене тогда как-то позабыли. Никто не потребовал от него объяснений, никто не припомнил ему строки из «Ситуационберихте», которые ввели в заблуждение всю гитлеровскую камарилью и в определенной мере способствовали разгрому отборных частей вермахта на волжских берегах.

А начальник отдела «Иностранные армии Востока», едва оправившись от испуга, видимо, захотел взять реванш. И не просто снова скрестить оружие с чекистами на незримом фронте, а провернуть такую ошеломляющую, из ряда вон выходящую авантюру, чтобы разом забылись все его промахи и провалы, чтобы прожженные бестии Канариса, да и самого рейхсфюрера СС, кусали локти от зависти.

И с лесных делянок Львовщины срочно вызывается в Берлин Алихан Агаев.

Запаршивевших на худых пайках диверсантов опять подкармливают в Люкенвальде, заставляя освежить в памяти все, чему учили их в агентурной школе «Ориона». Перед строем легионеров немецкий полковник вручает Агаеву знамя: на зеленом фоне вытканы исламский полумесяц, стрела, наложенная на тетиву лука, и надпись арабскими буквами «Алаш». Произведенный в обер-лейтенанты Агаев объясняет своим сподручным, что этим старым символом казахских буржуазных националистов отныне будет называться их особый диверсионно-террористический отряд. Учеба длится почти восемь месяцев. Потом «Алаш» для практики отправляют в Северную Италию, где ему крепко всыпали партизаны. В апреле 1944 года тех, кого еще раньше готовили для засылки в советский тыл, везут в город Кранц близ Кенигсберга. Здесь их переодевают в форму военнослужащих Красной Армии, снабжают оружием, взрывчаткой, фиктивными документами и перебрасывают в Бухарест. По пути они делают остановку на своей постоянной базе в Люкенвальде. Хозяева устраивают для диверсантов прощальный банкет. На нем присутствуют зондерфюрер Граве, обер-лейтенант Гамке и какие-то представители из Берлина в штатском. Агаев, перебрав шнапса, произносит хвастливую речь:.

— Дело, порученное верховным германским командованием, мы выполним с честью. Я знатный адаевец и сумею поднять весь свой род адай на борьбу с Советами.

В этих диких словах главаря банды, как ни странно, и заключалась главная и единственная цель, с которой весной 1944 года отправили отряд «Алаш» в глубинные районы Советского Союза. Пойманные чекистами рядовые диверсанты в один голос на следствии заявили, что им не указывали конкретных объектов диверсий. Они должны были под руководством Агаева, ориентируясь на остатки притаившихся байских элементов, поднять в Казахстане широкое антисоветское восстание и затем… соединиться с немецко-фашистской армией! В одной из листовок, предназначенных для распространения в аулах, говорилось:

«Друзья! Германская армия спешит к вам на помощь, она продвигается вперед, заняла важные промышленно-хозяйственные пункты СССР…»