Незримый фронт. Сага о разведчиках

Оценивая действия моряков-пограничников, Адмирал Флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков, в годы войны командовавший Дунайской флотилией, писал: «В летописи Отечественной войны первую страницу морских десантов открыл десант моряков-пограничников под командованием капитан-лейтенанта И.К. Кубышкина. Захватив Старую Килию — сильно укрепленный опорный пункт противника на правом берегу Дуная, десантники… вели упорные бои с превосходящими силами врага. Они отошли только с получением приказа. Оставляя тогда Дунай, моряки поклялись вернуться сюда и отомстить за кровь своих боевых товарищей. И клятву свою дунайцы сдержали».

249-й полк 13-й дивизии конвойных войск НКВД СССР с конца июня 1941 года обеспечивал эвакуацию в тыл заключенных и военнопленных, патрулирование улиц Одессы и охрану войскового тыла Приморской армии, которая отражала попытки 4-й румынской армии овладеть Одессой с ходу. Как пишет Маршал Советского Союза Николай Иванович Крылов, в то время начальник оперативного отдела штаба Приморской армии, «15–16 августа противник вклинился в наши позиции в Восточном секторе, захватив деревню Шицли. За нее вел упорные бои 1-й морской полк Я.И. Осипова — бывшего командира Одесского военного порта, который тогда еще имел звание интенданта 1 ранга, а уже потом стал полковником. Морякам приходилось туго…» Вечером 16 августа им на помощь был направлен сводный батальон, спешно сформированный на базе 249-го конвойного полка НКВД. Командир батальона старший лейтенант Иван Дмитриевич Крешевский, в распоряжении которого было 245 бойцов-чекистов, получил приказ ликвидировать прорыв румын. Командир взвода, сержант Николай Ильин (впоследствии полковник МВД) вспоминает: «Мне была поставлена задача на разведку района предстоящих боевых действий. <…> Комбат И.Д. Кришевский и батальонный комиссар В.А. Клименко, выслушав мой доклад о результатах разведки и учитывая численное превосходство врага, решили нанести внезапный ночной удар по противнику. Взвод, которым я командовал в составе 57 человек, усиленный двумя станковыми пулеметами, получил задачу атаковать противника с фронта, отвлечь на себя его огневые средства и этим самым дать возможность нанести удар основными силами во фланг и тыл противнику! <…> Используя предрассветный туман и складки местности мне со взводом разведки удалось незамеченными подползти к противнику на расстояние броска ручной гранаты. Короткая передышка. Пулеметчики заняли огневые позиции. Время 2 часа 30 мин. ночи — время атаки. Даю команду: одной гранатой огонь! Взрывы почти одновременно разорвали напряженную ночную тишину. В одном порыве бойцы броском овладели первой траншеей противника, приведенного в полное замешательство. Завязалась короткая рукопашная схватка, противник не выдержал, начал в беспорядке отступать».

В это же время во фланг противнику ударили роты лейтенанта Алексея Шепетова и младшего лейтенанта Сергея Конкина. Еще одна группа бойцов, возглавляемая батальонным комиссаром Василием Клименко, зашла румынам в тыл, отрезая им отход к переправе. «Используя успех этого боя, командир батальона Кришевский, — пишет Ильин, — принял новое смелое решение. Через своего связного, он передал и приказал мне со взводом, прорваться в тыл противника и овладеть переправой через Аджалыкский лиман за Булдынкой, отрезать путь отступления фашистам! Нам удалось по посадке незаметно выйти на южную окраину Булдынки и через местных жителей мы установили место переправы. Около переправы, между трупов убитого фашистами скота (коров, лошадей) мы заняли огневые позиции с южной стороны на нашей стороне Лимана. В сторону переправы двигалась масса отступающего противника, которого теснили наши атакующие цепи. И когда фашисты в панике образовали пробку на переправе, мы открыли кинжальный огонь из 4-х ручных и 2-х станковых пулеметов по противнику!»