Незваный, но желанный

И домчал менее чем за четверть часа, и от рубля за услугу отказался. Я не настаивала, мое дело было предложить, так положено. По дороге мы успели дружески поболтать. Результаты беседы я до времени отложила в памяти, любопытное там было, но пока не ко времени. Перрон был уже безлюден, а у главного входа обнаружился беспассажирный извозчик. Перфектно.

Приказные двери, распахнутые настежь, собрали небольшую толпу зевак.

— Бобруйский-то, — донеслось из толпы, — ухайдокали упырину, светлая память, ни дна ему ни покрышки, земля пухом. Дочка теперь власть возьмет. Не, не дурнушка, пухлая которая, еще дед Калачев на нее миллионы переписал.

Я подпрыгнула, заглядывая поверх голов. Адвокат Хрущ заламывал руки, стоя перед конторкой.

— Актерка, сказывают, порешила. Он же актерок себе из столиц пачками выписывал…

— Непотребства еще с ними творил.

— Не без того…

Я подошла к будочке городового, тот, узнав меня, отдал честь.

— Начальство на казенки побежало.

Кивнув в благодарность, я обошла зевак и юркнула под арку. Семен, кажется, собирался уже уходить, но пришлось задержаться. Исполняя страстное представление, я не забывала осматривать публику на предмет чародейских амулетов и эманаций. Плотное колдовское облако стояло над спящим Гриней, в нем, в облаке, просматривалась проекция трости-артефакта, трость, так сказать, во плоти, лежала вдоль тела на постели, навершие ее проворачивалось из стороны в сторону без ритма.

Семен казался потерянным, синие глаза потускнели, он сжимал челюсти, желваки под кожей напряглись, ругательства, пробубненные мне в ухо «жужей», оказались столь чудовищными, что я смутилась. Может, примерещилось?

— Стыдитесь, ваше превосходительство, при дамах…

Прямой как стрела взгляд Семена, его губы пришли в движение, а «жужа» пробасила:

— Ты уверена?

Я кивнула.

— Понятия не имею, Евангелина Романовна, — протянул чародей глумливо, — какие именно мои слова…

Повешенную паузу заполнила «жужа»:

— Не здесь… со мной… неотлучно… придумай…

Потянув картинно носом, я поморщилась.

— Все-то у вас, ваше превосходительство, не по-людски, а, напротив, по-чародейски. Сызнова магичите?

— И в мыслях не имел!

Изобразив недоверие, обратила взгляд к Давилову, тот растерянно пожал плечами. Я посмотрела на Гриню, всхлипнула, вздохнула:

— Евсей Харитонович, кроватку мне походную, пожалуй, в казематах установите, в тех апартаментах, что для себя господин Крестовский облюбовал. Потому как зловредные колдунства проще у источника оных пресекать, означенный источник неустанно контролируя.

— Перфектно, — сказала «жужа».

Мои брови удивленно поползли вверх. Начальство мои паразитные слова использует? Приятно. От приятности этой я даже слегка покраснела, только румянец мой с цветом лика коллежского регистратора Давилова ни в какое сравнение не шел. Я даже подумала, ни апоплексия ли нежданная со служивым приключилась. Но обошлось. Евсей Харитонович утер рукавом глаза и промолвил умильно:

— Какое самопожертвование вы, ваше высокоблагородие, в любви выказываете. Ради господина Волкова на огромные жертвы согласны. Вот она, женщина наша берендийская, ни людей не устрашится, ни молвы, ни чародейства опасного.

Сокрушенный этими моими качествами, Крестовский пробормотал:

— Надеюсь, после пробуждения вашего жениха, Попович, от вашего общества я буду избавлен.

— Уж будьте уверены. — Гордо подняв подбородок, я пошла к выходу, уже у порога запоздало послав спящему красавцу воздушный поцелуй. — Следуйте за мною, ваше превосходительство, у нас труп, возможно, убийство.

Никогда еще на вторых ролях при мне не было столь солидного и чиновного господина. Семен помощника отыгрывал с несколько преувеличенной, на мой вкус, покорностью. Шел в полушаге за плечом, приноравливаясь, оттеснял зевак, а когда очутились мы в присутственной зале, сдернул со стола папочку-планшет с карандашиком, чтоб лично вести протокол. Это вовсе оказалось лишним, нужный формуляр уже заполнил Старунов, он же отпаивал сейчас лежащего на кресле адвоката.

— Ваше превосходительство! — Хрущ взболтнул в воздухе ногами. — Уж будьте…

— Андрон Ипатьевич, голубчик, — шеф полюбовался формуляром, — что ж вы так убиваетесь, вы же так…

Я подумала, он скажет «не убьетесь», но Семен ласково подул на чернильные строчки и заканчивать не стал.

Пришлось говорить мне:

— Это дело под моим началом, господин Хрущ. Не возражать! Мы с Семеном Аристарховичем напарники, у нас принято ролями время от времени меняться для лучшего службы несения.

Крестовский новоизобретенному обычаю не удивился, кивнул:

— Именно так. Посему, голубчик, в терем Бобруйских ступайте, передайте вдове и сироткам наши искренние соболезнования. Да велите строго-настрого тела не трогать и никого из дома не выпускать.

— А когда…