Нф-100: Четыре ветра. Книга первая (СИ)

Мне показалось, что моя реплика имела скрытый контекст самой настоящей мольбы. Мгновение она удерживала зрительный контакт. Мгновение, всего лишь одно мимолётное, она опала в плечах и сменилась в лице, теряя саркастичную ловкость мысли и безмерное, безоговорочное превосходство. Было, что-то такое, что стёрло на мгновение эти крылья и тысячелетия за её спиной, оставляя только девушку на вид совсем ещё юную и запутавшуюся. Затем она посмотрела на агента и хмыкнула.

- Вот видите, капитан. Не обязательно знать труды великих умов человечества, достаточно думать с ними в одном направлении. В вашем случае, хотя бы просто думать. Знания - это прошлое, будущее заключается в мудрости.

К Урфину Джюсу, подошёл один из его деревянных солдат, мужчина в белом халате, и протянул ему планшет с документацией. Меня ошеломил тот факт, что я не услышал от этих людей ни слова, за всё время, что они здесь. Клянусь, я не имею ни малейшего разумения, как это объяснить.

- Каким образом, он, узнал о твоём местонахождении? - спросил агент. Она вскинула подбородок.

- Он знает всё.

Агент вытащил руки из карманов опираясь на стол ладонями в требовательной манере.

- Тогда почему, же нас ещё не штурмует ваша легендарная Небесная армия?

По взгляду ангелесы было ясно всё, что она думает об агенте. Конкретно: пытается подсчитать, сколько раз его роняли в детстве, что он такой кретин.

- А вы, капитан, позвольте полюбопытствовать, когда бы предпочли умереть, сейчас или в старости? - поинтересовалась она с серьёзным видом, - Скажу вам по секрету, что каждый преодолеваемый вами шаг, предоставляет вам выбор, успех снисходит лишь тому, кто умеет делать правильный. Это то, что вам доступно сыны человеческие. - обратилась она уже ко всем, обводя присутствующих взглядом, - Свобода воли, свобода мысли, свобода выбора. - она отчего-то остановила свой взор на мне, - Выбор за вами... господа.

"Господа" в её исполнении звучало хлеще пощечины. Меня просто таки повело в ухмылке, и я не мог ничего с собой поделать. Ха! Да кого они, чёрт побери, пытаются допрашивать? Она же крутит ими как несмышлеными детьми!

- Сержант, может, объясните нам, что вас так веселит? - не без угрозы, обратился ко мне агент.

С титаническим усилием стёр глупую усмешку со своего лица.

- Виноват. - бросил я сухо.

- Точно подмечено, сержант. - мрачно сказала ангелесса.

Не совсем понимая, попытался незаметно ото всех поймать её взгляд. Но она смотрела исключительно перед собой, на поверхность стола, тяжёлым ледяным взглядом.

- " Самые жаркие места в аду, уготовлены тем, кто сохранял нейтралитет, во времена величайших моральный кризисов."- произнесла она в никуда, или в суть всего и вся, подчёркивая свою божественную вечную сущность. Она посмотрела мне в глаза, но так, словно прямо в душу. У меня дыхание перехватило от этого.

- Говорят, Алигьери, был не просто поэтом, говорят, ему было доступно Откровение, данное ему вместе с даром таланта. - сказала ангелесса, тихим завораживающим голосом обращаясь исключительно ко мне:

- " Мы истину, похожую на лож

Должны хранить сомкнутыми устами,

Иначе срам безвинно наживешь."

Говорят, он был пророком, и в его великой поэме заключён ключ к апокалипсису и даже его дата.

Этот ангел не нуждается в мече, она смертоносно орудует словами. Я смог вынести её пронзительный мудрый взгляд, но её реплика тяжким камнем повисла на моей шее. Она дословно повторила слова моего отца. Повторила тогда, когда я прямо сейчас, так чертовски сильно нуждался в его совете, как никогда прежде. В совете отца, ныне упокоенного.

Мне не хорошо.

Ангелеса отвела от меня взгляд и посмотрела перед собой, выглядя опечаленно. Она сомкнула глаза, сведя идеальные брови к переносице.

- Вину молва возложит, как всегда,

На тех, кто пострадал; но злодеянья

Изобличатся правдой в час суда. -тихо процитировала она Данте. И замолчала.

А возможно она вообще ничего не говорила, так, как никто никак не отреагировал на её слова. Но раз я слышал, значит слова были произнесены, не так ли? Это ведь логично.

Как бы в течении получаса, не пытался агент её расспрашивать, и чтобы он не говорил, она даже век не разомкнула. Вот даже не шелохнулась, сохраняя завидную по своей чистоте, статику и смирение. Только маска замеревшая на её ангельском во всех отношениях, лице, не была смиренной. С такой маской на своём лице, я сегодня наблюдал, как отец погружается в могилу. И это выражение, отчего-то говорит мне, что это не всё. Точнее, ничего. Мы ведь ничего не знаем. Не знаем, даже что они за существа. Божьи создания, или расса иного мира? Каратели, или спасители? И что на самом деле есть, множество религий, конфессий и вероисповеданий, и сколько в них истины? На сколько тесно, наш мир, связан их миром?