Ни шагу назад!

У соседей через стенку завёлся музыкант. Каждый вечер перед отбоем красивый молодой голос поёт песни. Причём, хорошие песни, а не трескучие марши. Вот вчера пел, например такую:

Бьется в тесной печурке огонь,На поленьях смола, как слеза.И поет мне в землянке гармоньПро улыбку твою и глаза.Про тебя мне шептали кустыВ белоснежных полях под Москвой.Я хочу, чтобы слышала ты,Как тоскует мой голос живой.Ты сейчас далеко, далеко,Между нами снега и снега.Мне дойти до тебя не легко,Все дороги пурга замела.Пой, гармоника, вьюге назло,

Заплутавшее счастье зови.Мне в холодной землянке теплоОт моей негасимой любви.Красивая песня, душевная… А сегодня — вон какую:Двадцать второго июня,Ровно в четыре часаКиев бомбили, нам объявилиЧто началася война.Война началась на рассветеЧтоб больше народу убить.Спали родители, спали их детиКогда стали Киев бомбить.Врагов шли большие лавины,Их не было сил удержать,

Как в земли вступили родной УкраиныТо стали людей убивать.За землю родной БатькивщиныПоднялся украинский народ.На бой уходили все — все мужчины,Сжигая свой дом и завод.Рвалися снаряды и мины,Танки гремели броней,Ястребы красны в небе кружили,Мчались на запад стрелой.Началася зимняя стужаБыли враги у Москвы,Пушки палили, мины рвалисяНемцев терзая в куски.

Кончился бой за столицуБросились немцы бежатьБросили танки, бросили мины,Несколько тысяч солдат.Помните Гансы и ФрицыСкоро настанет тот часМы вам начешем вшивый затылок,Будете помнить вы нас.

Ну, точно парень оттуда, с Украины. Эх, был бы я ходячий, обязательно бы зашёл познакомиться. Но пока не могу. Сестричку попросить, что ли, чтобы привела солиста? Утром, после обхода прошу её познакомить с певцом. Та кивает в знак согласия и исчезает. Через минут пятнадцать вкатывают каталку с безногим парнем. Твою ж мать!!!

— Коля! Откуда ты?!

Глава 12

Сержант-санинструктор нашлась возле забитого до отказа продуктами «ГАЗ-АА». На трёх лётчиков из-под флотского берета глядели карие глаза.

— Дядя Ваня, кто это с тобой?

— Ой, дочка, бросили нас туточки. Вот, ребята думают, как им выбраться отсюда. И я к ним пристал. За тобой мы, дочка. Идёшь с нами?

От робкой улыбки у Владимира даже защемило сердце, безупречный овал лица, тонкий прямой нос, чуть припухлые губы, длинная коса пшеничных волос, достающая до форменного ремня. Её красота чем-то напоминала ему Венеру Боттичелли, репродукцию которой он видел в книгах отца… Невольно он вскинул руку к козырьку пропылённой фуражки и попытался щёлкнуть каблуками забывших ваксу разбитых сапог прямо на черноморском пляже:

— Капитан Столяров. Владимир. Со мной — мои ведомые.

— Лейтенант Лискович. Александр. Можно просто — Саша.

— Старший лейтенант Власов. Олег.

— Сержант Трубецкая. Анна.

Аннушка… Владимир мысленно произнёс её имя несколько раз про себя.

— Мы, товарищ сержант, собираемся на ту сторону. В кавказские порты. Вы — как?

— У вас есть лодка?

— Нет. Но я родом с Севера. И на лодке ходить умею… Так что шансы у нас есть.

Девушка молча протянула капитану листок бумаги, тот взял, развернул. Пробежав глазами, выругался и, смяв в кулаке, бросил на землю.

— Сволочи! Приказывают прорываться к партизанам. В Яйлинские горы. Вот уж, воистину сказано — на Руси две беды, дураки и дороги. Через татар, румын, немцев! Да проще сразу пулю в висок пустить. Меньше мучаться! Так что, предлагаю рвануть через море, как договаривались раньше. Кто «за» — кивните. Кто «против» — не надо.

Все четыре головы дружно подали знак согласия.

Немцы сегодня вряд ли сунуться. Им ещё в Севастополе дел хватает. Так что, есть мысль пройтись по пляжу и посмотреть, что тут имеется. Александр, бери дядю Ваню, и налево. Олег — ты у нас мозгами пораскинь, что за плавсредство можно соорудить по быстрому. Встречаемся здесь.

— А я, товарищ капитан? Чем мне заняться?