Няня для главы сыскной полиции

- А толку? – пожал плечами Меньшиков. – Когда они заговорят, ловить уже будет некого. А наш «голова», надев новую личину, соберет другую банду. Благо мальчишек на улицах - пруд пруди. Мы с вами, Петр Петрович как настоящие лекари, должны лечить не симптомы, а саму болезнь. А потому приказываю следить и по мере надобности - докладывать.

Стоило Меньшикову закончить речь, как открылась дверь в его кабинет. В проеме застыла долговязая фигура Елисея.

- Ваше благородие, - выпучив глаза, задыхаясь произнес он. – Там такое… такое…

- Мария Андревна? – словно смирившись с судьбой, выдохнул Мирон.

- Ага.

Послал же бог… няню!

***

Спускаясь вслед за Елисеем вниз по лестнице, первое, что услышал Меньшиков – глухие женские причитания и плач. Этого оказалось достаточно, чтобы он схватился за поясную кобуру и убыстрил шаг. 

Обогнав своего помощника, Мирон ворвался в помещение, которое для своей «сыскной» деятельности облюбовала Маша. Только вот внимание на главу сыска никто из присутствующих не обратил.

Парочка его подчиненных застыли столбами у двери. Назаров держал на руках Полину, чьи выпученные глазки не отрывались от няни, которая залезла с ногами на письменный стол и обнимая руками ноги, смотрела вниз. Туда, где перед ней на коленях стояла укутанная в полушубок пожилая женщина. Она-то и издавала все эти гортанные звуки.

Весьма странная картина Меньшикову совсем не понравилась. С трудом подавив желание вернуться обратно в свой кабинет и закрыться там на все замки, он сделал шаг вперед.

Заметив своего «временного нанимателя», Маша заметно просияла. Ее зелены глаза заблестели ярче пламени. Губы соблазнительно изогнулись в улыбке. Да такой, что она разила в самое сердце.

- Не губитееее, - шумно вдохнув в легкие побольше воздуха, старушка взяла более высокую ноту. -  Не губите, молю! Дитё у меня мелкое!

- Елена Марковна, - поморщилась Мария. – Ну мне-то не врите. Вы сами рассказывали, что дитю вашему тридцать лет. Какой же он мелкий?

- Коли не мелкий, так единственный. Мария Андревна, пожалейте!

- Жалеть вас не в мой компетенции, этим будет заниматься суд, - при слове «суд» старушка зычно охнула и повалилась на пол. Никто ловить ее не торопился. – Прекратите строить из себя жертву. Вы убили ни в чем не повинного человека. Осознанно готовились к преступлению. А я вас к себе на семинар звала. Эх вы, госпожа Хованская! Верните мою визитку!

Маша дернулась вперед, будто собиралась силой отобрать свою собственность, и для Мирона это стало последней каплей.

- Какого… здесь происходит?

Старушка, быстро смекнув, на чьей стороне тут власть, снова приняла коленопреклонённую позу и поползла к Меньшикову.

- Барин, спаси-помилуй! Невиноватая я! Боженка сына мово, Володечку, с ума-разума свела. С пути истинного столкнула. К себе прибрать его чистую душеньку хотела. Не могла я бездействовать. Не могла на это со стороны смотреть. Кровинка моя. Пощади!

Не удостоив женщину ответом, Мирон сжал челюсть и кивнул сторожащим двери надзирателям, которые схватив упиравшуюся Елену Марковну под руки, потащили ее в холл. 

Облегченно вздохнув, Маша слезла со стола и принялась отряхивать юбки платья.

- Елисей, уведи Полину в мой кабинет. И никуда не выходите, пока я не вернусь. Всем остальным приказываю вернуться к своей работе.

- Но папенька, - протянула малышка, жалобно скривив нижнюю губу. – Я хотю остаться с Малией Андлевной.

- Твоя няня скоро освободится, милая. Елисей, изволь исполнять! – выхватив из рук Назарова девочку, Елисей скрылся в коридоре. Остальные, не скрывая любопытства, продолжали толпиться на месте.

- Господа, подите вон! – Меньшикову пришлось повысить голос, и только тогда поток его подчиненных медленно поплыл к выходу.

Маша попыталась затесаться в их ряды, но была ловко поймана за руку главой сыска, который даже не обернулся, когда за его спиной раздался хлопок закрывающейся двери.

Его взгляд был прикован к той единственной, что имела магическую способность сводить его с ума. И с этим давно пора было что-то делать…

Выпустив ее руку, Мирон принялся наступать на девушку. И не остановился, пока она не ойкнула, уперевшись ягодицами в стол, с которого недавно слезла.

- Чего ты навис, как… тапок над тараканом? – дрожащим от волнения голосом спросила Маша и прикусила нижнюю губу. Ее кошачьи глаза стали размером с полную луну, а стук ее сердца, пусть они даже не соприкасались, отдавался у Меньшикова в ушах.

- Ты расскажешь мне, что здесь только что произошло, - без единой вопросительной нотки произнес он. Пропитанный зловещим тоном хриплый голос мужчины, заставил девушку вздрогнуть. Казалось, даже воздух вокруг них сгустился и наэлектризовался, наполняясь опасностью.

- Я хотела написать отчет, но если можно не марать бумагу…

- Маша…

Она сглотнула.