Няня по принуждению

Мои брови взмывают высоко, потому что я ничерта не понимаю, а еще Рустам достает откуда-то пистолет. Кажется, у меня от такой жизни ломаются все инстинкты самосохранения, потому что от открывает дверь и выходит из машины, и я следом за ним. Пораженно, неуверенно, но выхожу.

К нам приближается невысокий человек восточной внешности, улыбаясь во все тридцать два белых зуба. Я осторожно подхожу к Рустаму и становлюсь рядом. Выдрессировали меня. Амир выдрессировал. В любой непонятной ситуации я делаю вид, что все идет как надо, и молчу. Бред какой-то.

— Рустам, брат, — разводит человек широко руки, — давно не виделись. Куда ее везти? — он кивает на меня, а я молчу. По-прежнему. Ветерок дует мне в лицо, отчего солнце кажется не таким горячим, и это единственное приятное в моей ситуации.

— Куда-нибудь, — хмыкает Рустам, — она еще не определилась.

— Да не вопрос. По дороге определится, — мужчина кажется веселым и довольным, как никогда. Меня же он напрягает. Есть в нем что-то странное. Глаза бегают, будто он что-то скрывает.

— Я знаю, что у тебя это не вопрос. Смотри, чтобы на хвост по дороге не сели.

— Ты же меня знаешь… ни одна собака не прицепится. Гарантию даю. Пошли, — он смотрит на меня и кивает себе за плечо, — там моя машина стоит. По бездорожью проедемся немного.

Я делаю шаг, и в этот момент Рустам поднимает руку с пистолетом. Направляет его на голову этого человека и в тишине раздается оглушительный выстрел. Шокирующе неожиданно. Внезапно.

Я медленно поднимаю руки ко рту, зажимая его. Мужчина, который должен был меня отвезти в новую жизнь, падает на землю навзничь.

— Не признался-таки, тварь, — хмыкает Рустам, — ладно. Теперь точно всех крыс вычистили. Хоть это хорошо.

Я отворачиваюсь, меня начинает тошнить, а потом мир темнеет перед глазами и наступает спасительный обморок.

Эпизод 56

Открываю глаза я уже в знакомом месте. По потолкам угадываю, что лежу в доме Амира. В его комнате. Как я сюда попала — помню только урывками. Так, кадры, всплывающие в памяти и тут же исчезающие в темноте. Помню, как меня тошнило, и кто-то ругался, поддерживая меня поперек талии. Вроде бы по голосу это был Рустам.

Тот, кто хладнокровно убил человека, после стоял и придерживал мне волосы, чтобы я не запачкалась. Умилительно настолько, что хочется спросить: “Господи, это правда моя жизнь? Куда я попала?”.

Во рту еще стоит поганый привкус, да еще и жажда жутко мучает. Такое чувство, что у меня там целая пустыня, посреди которой насрал верблюд.

Я осторожно сажусь на кровати, осматриваясь. За окном темнеет. Небо вон какое красное. День к закату клонится. Долго же я валялась в отключке. С меня заботливо сняли обувь, поэтому я слезаю с кровати и голыми ступнями шлепаю по полу в ванную. Там открываю кран, полощу рот раствором и, плюнув на все, склоняюсь над раковиной, жадно глотая холодную воду.

— Рита, простынешь.

Я вздрагиваю, поперхнувшись, и стремительно выпрямляюсь, вытирая рот. В зеркале, в отражении вижу Амира, который стоит в дверях, подпирая косяк и сложив руки на груди.

Господи, как стыдно-то. Веду себя, как свинья. А я ведь его не видела почти две недели. Прекрасная вышла первая встреча после долгой разлуки.

— Воды принести? — интересуется Амир, рассматривая меня, а я мотаю головой.

— Нет. Спасибо. Я уже попила. Ты что, был где-то рядом?

— Да. В соседней комнате. Услышал, как ты ходишь.

Я, наконец, разворачиваюсь к нему. Упираюсь поясницей в раковину, чтобы не упасть от слабости, и холод меня немного отрезвляет. Заставляет проснуться окончательно.

Я задаюсь вопросом, пока мы с Амиром смотрим друг на друга — “скучала ли я по нему?”. Не могу понять. Несомненно, что-то внутри странно шевелится при его появлении. Отдает прямо в сердце непонятное, тянущее чувство. Но его природу я не могу разгадать.

Я не бросаюсь Амиру на шею с радостными криками, даже в объятия не бегу. У меня нет щенячьего восторга, вроде того, что был на первых порах в наших отношениях с Вовой. Восторга, который обычно сопровождает симпатию к человеку. К человеку, с которым я делила постель. Которому я должна была стать фиктивной женой.

Мне даже неловко — ведь мы с Амиром остались по-прежнему почти незнакомцами. После того, что между нами было. Поэтому я молчу, когда Амир прекращает подпирать косяк и подходит ко мне. Он поправляет мне мокрые волосы — отбрасывает их с плеча за спину. Заставляет поднять лицо вверх, положив ладонь на затылок, и потом, царапнув меня щетиной, наклоняется и коротко прикасается губами ко лбу.

Я не знаю, что он вложил в этот странный и достаточно невинный поцелуй, но меня неожиданно прорывает. Я просто падаю лбом ему на грудь. Мои руки сами неуверенно пытаются обнять Амира, а потом он берет просто их за запястья и сам заводит себе за спину. Черт. Он, все-таки, действительно здоровый и мощный мужчина, мне даже обхватить руками его трудно. Но оказаться в его объятиях — невероятно уютное ощущение. Будто он от всех тебя закрыть может. Спасти. Защитить.