Няня по принуждению

— Няней меня, Вов, по принуждению сделали. А женой я по своей воле иду. Ребенка жду, — вру я, чтобы он точно позабыл меня. Чтобы он тоже смог поставить точку в наших отношениях, но Вова растерянно произносит:

— Как ребенка? Так быстро?

— Да. Прощай, Вов. Всего тебе самого хорошего и будь счастлив, — я сбрасываю вызов и снова запихиваю номер в блок, чтобы теперь уж точно навсегда оборвать ниточку между мною и прошлым. Всегда легче простить и отпустить, позабыть обо всем плохом, как бы оно не терзало душу, чем всю жизнь лелеять и взращивать обиду.

И сейчас, когда Сашка, вертит в руках телефон, сморщившись, словно Вова оставил на нем какой-то мерзкий отпечаток своим звонком, я понимаю, что меня действительно перестало задевать его предательство. Было и было. Подумаешь. Сейчас все иначе. Вова просто дурак, пусть научится на своей ошибке и действительно будет счастлив. Будет беречь свою следующую девушку и больше никогда не решится на предательство.

— Ты его хоть заблокировала? — интересуется скептически Сашка, а я киваю, — добрая ты, Ритк, и он знает об этом. Вот и звонит. Другая бы давно натравила на него своего цербера. Я про Амира, если что.

— Потише, — я киваю на охрану, которая сидит в темных маечках за столиками. Бдят даже в такую жару, — пусть живет себе. Не хочу, чтобы Амир об этом узнал.

Сашка пожимает плечом и смотрит на часы.

— Ладно, я допиваю и мне пора собираться на самолет.

— Уже? — разочарованно произношу я. Без нее мне будет как-то тоскливо. Она прилетела неделю назад, но мне показалось, что эти дни пролетели, как часы.

— Рит, у меня не бесконечный кошелек, в отличие от тебя. Денег почти не осталось. — она подмигивает мне, и треплет по макушке Тимку, — ты не забывай только про меня. Надеюсь, твой Амир будет тебя иногда выпускать из дома.

— Шутишь?

— Шучу. Но как прежде мы явно не оторвемся.

Она права. Только мне даже не грустно из-за этого. Раньше я мечтала, чтобы посиделки с друзьями сменились, наконец, тихими и уютными вечерами. Не знаю, насколько вечера с Амиром будут тихими, правда. То, что происходит вокруг него — меня иногда очень напрягает.

Вечером мы с Тимой остаемся на берегу наблюдать за закатом. Только когда солнце окончательно ныряет в водную гладь, а Тима ложится на песок, зевая, я понимаю, что пора уходить спать.

— Тим, пойдем в дом, — прошу я его, а он закрывает глазки, отворачиваясь.

— Нет, хочу тут пать, — произносит сонно он. За те недели, которые я с ним занималась и общалась, он неожиданно научился говорить.

— Тим…ты заснешь и мне придется тебя нести обратно. А ты уже тяжелый.

— Я донесу, — неожиданно слышу над нами знакомый голос и подскакиваю.

— Амир! — потрясенно произношу я. Он едва уловимо и довольно улыбается в ответ. Стоит передо мной в белой футболке и темных штанах, несмотря на жару. Кажется, что за эту неделю он стал еще больше. Или я просто отвыкла от его габаритов. Тут нет таких же здоровых ребят.

Тима бросается к нему в объятия с радостным криком. Я подхожу ближе, дотронувшись до его руки и с удивлением вижу, что я загорела настолько, что моя кожа больше не смотрится молочно-белой на фоне его.

— Тебя не узнать, — хмыкает Амир, рассматривая меня, — как дикарка. Волосы огненные, глаза зеленые горят.

— Я загорела, — улыбаюсь в ответ я, — вот они и выделяются.

— До хрустящей корочки загорела. Вижу. Готова лететь или спать охота?

Я растерянно смотрю ему в глаза.

— Уже? Домой?

— Нет. В другое место.

— В другое место готова. А если домой — я бы поспала. Только переоденусь, — я показываю на легкую, белую тунику, которую надела, чтобы не так было жарко, и еще потому что теперь белый цвет мне шел из-за загара.

— Хитрая, — констатирует Амир, — нет, не переодевайся. Так отлично.

— Но туника слишком легкая…

— Не надо. Реально красиво смотришься в белом. Иди так.

В самолет Амир вносит уже спящего Тимку на руках и укладывает на кровать. Нянька остается караулить его, а я прилипаю к иллюминатору, глядя, как мы взлетаем с островов.

— Так куда мы летим? — спрашиваю я, когда чувствую, что Амир стоит где-то за моей спиной, — по делам каким-то? Хоть скажи.

— Не гадай, Рита, не скажу. Но тебе точно понравится, — он на секунду задевает мою спину и закрывает, наклонившись, иллюминатор, — давай лучше рассказывай, как отдых. Пока время есть.

Эпилог

Амир.

— Нормально долетел? Здоров еще раз, — мы с Рустамом обмениваемся рукопожатиями. Он кивает на самолет, — мелкого твоего обратно отправить? Рита-то твоя где?

— В самолете ждет. Да, отправь Тимура. На всякий случай. Как обстановка?

— Да как, — усмехается он криво, — донесли уже, что ты здесь. И болотце вонючее забурлило. Так что лучше реально твоего мелкого обратно отправить. Тебя-то хоть не жалко будет, если пристрелят.

— Нахрен иди.

— Я тебе серьезно. Ты не мог где-нибудь в месте попроще все это организовать? Че тебя сюда понесло?