Нянька для мерзавца

– Да заткнись ты! – взвилась Надя. – Хоть раз пожрем нормально! Или ты снова хочешь этим силосом давиться, который Адольфовна едой называет? Что тебе до няньки? Их тут сотня была. Кстати, как вы, не чешетесь? – спросила наглючка, глядя, как я похлопываю себя кулаком по мадам сижу, нещадно зудящей. – Мы там в ваше белье немного чесоточного порошка подсыпали.

– Ты пиццу все еще хочешь? Или сначала я тебя убью? – зарычала я, с трудом поборов желание прихлопнуть этих двух мартышек, как навозных мух.

Надо же, прям ностальгия. По нашим с Елкиной стопам идут, паразитки. Мы тоже в свое время затаривались в магазине «Приколюшки». Бабулины приятели были под постоянным дамокловым мечом. Подушки-пердушки, электрические жвачки, чесоточный порошок и другие приколы – все в ход шло. Особенно радовало, когда Бармалей раздирал в кровь усатую физиономию, горстями пожирая таблетки, и от души недоумевая, откуда у него такая жуткая аллергия. Над ним мы проводили эксперименты чаще всего. Бабка молчала, как партизан, видимо, опасаясь, что ей придется оплачивать наши с Валькой похороны, потому что, кроме нее, у меня никого не было, а валькины родители квасили в темную, не просыхая, и до дочери им не было никакого дела.

И вот теперь я попалась на дурацкий развод. Бедный Бармалей, если у него так же чесалась морда, как у меня сейчас жопа, то я готова на коленях молить его о прощении. Но показывать свою боль этим хищницам нельзя. Иначе они подумают, что я слабачка.

– Руки коротки! – хохотнула нахалка.

Боже, у меня прям ностальгия случилась. Ну копия я в ее годы, только волосы у меня были цвета весенней травы и прическа с гордым названием «лужок» – короткий ежик, потому что после Елкинских экспериментов с перекисю водорода моя прекрасная шевелюра заметно поредела, а местами и вовсе отвалилась, и бабуле ничего не оставалось, как отвести меня в дешевую парикмахерскую у дома и состричь безобразие.

Пиццу, кстати, доставили вовремя, видно, в поселки буржуйские ее привозят на вертолете, потому что в Валькины хоромы быстроногие курьеры обычно не очень-то спешат. Мальчишка, принесший огромную коробку, странно замер у двери в позе вождя мирового пролетариата – с протянутой рукой.

– Странный какой-то, – пожала я плечами, захлопывая дверь перед носом разносчика и едва не прищемив приснопамятную конечность.

– Нормальный он, – набивая рот вкусной лепешкой, пробубнила Козюлька, – просто чаевых ждал. А ты его так обломала.

– Не фиг баловать, – смущенно хмыкнула я. Блин, повела себя, как селянка Фимка из любимого елкинского фильма.

Я расслабилась и даже чесаться стала чуть меньше – видимо, действие адского прикола пошло на спад, и девочки стали на детей похожи, а не на каторжников, ходящих по струнке – сидят, уплетают вкусняшку, забравшись с ногами на диван, и мордашки у них такие счастливые – такие я впервые за все время прибывания в этом доме увидела.

– Старая дура, – раздалось за моей спиной, и сильный удар сбил меня с ног.

Голос-то я сразу узнала, конечно. Так противно гнусит только одно существо на этой грешной планете.

– Я тебе покажу дуру! – разнесся по комнате клич, который вряд ли даже раненая годзилла смогла бы издать.

Да уж, такой мощи от подыхающей с похмелья Адольфовны я не ожидала. Даже прониклась к горгоне трепетом и уважением. Ну и немного благодарностью. Потому что адской Адке сейчас не до меня было. Да она даже не заметила, что сшибла с ног какую-то замарашку.

– Прозерпина Албертовна, что вы себе позволяете?!

Ну, конечно, Зотов – джентльмен – решил заступиться за свою даму сердца, улепетывающую к двери, даже не надев юбку. Так и сверкает пятой точкой, обтянутой легкомысленными трусишками. Слава богу, хоть их нацепила – у девочек не будет такого шока. Хотя им, похоже, все равно, скорее, интересно. Как в кино. Сидят, жуют. И наблюдают. Где еще такой цирк увидишь?

– С тобой я потом разберусь, дорогой зятек! – гаркнула Адольфовна, запустив вслед бодро работающей ногами захватчицы тяжелую вазу.

Алексей Михайлович, уже не сдерживаясь, схватил разбушевавшуюся фурию и, перекинув через плечо, потащил ее куда-то вглубь дома. Я поскакала закрывать дверь, которая так и осталась распахнутой настеж. Адка даже замок умудрилась выбить, так линяла, что врезалась в воротину всем телом.

– Круть!.. – восторженно прошептала Козюлька, наслаждаясь последним куском и пиццы криками любимой бабули, несущимися из гостевой ванной.

Интересно, кстати, когда они успели схарчить такую огромную лепешку? Бедные дети, так настрадались, надо их в парк, что ли, сводить и разрешить в фонтане искупаться, и от пуза накормить мороженным. Может, тогда они перестанут быть похожими на мороженых селедок и научатся нормально улыбаться, а не как девочка из семейки Аддамс?