Ничего для себя. Повесть о Луизе Мишель

— Ах, мадемуазель Мишель! Но что же мы будем делать, если все женщины последуют вашему примеру?! Так много дел — голова идет кругом! Школы изъяты из-под опеки церковных конгрегации, вводим всеобщее обязательное обучение! Коммуна усыновила сирот, отцы которых пали в сражениях с Версалем…

— Я не могу поступить иначе, господин мэр, — твердо возразила Луиза. — Порученных мне детей я оставляю на надежных помощниц, за них я ручаюсь! Кто-то же должен защищать Коммуну с оружием в руках! А я достаточно сильна для этого!

Ночь стояла безоблачная. Полная лупа бронзовым светом обливала сиреневые громады дворцов и соборов Парижа, блестела на камнях набережных, отражалась в платиновой воде Сены. Вдалеке бухали версальские пушки.

Батальон Луизы прибыл на Марсово поле одним из первых. До выступления, назначенного на три часа утра, оставалось порядочно времени, и Луиза прошла до Сены, постояла на Иенском мосту, под которым искрилась и переливалась лунная рябь. По мосту, гулко топая, шли с пеньем «Марсельезы» на Марсово поле батальоны.

Она приветствовала проходящих мимо гвардейцев, размахивая своим кепи, старалась запомнить только что возникшие стихотворные строки:

Трубный звук раздается в таинственном мраке.

Много товарищей пойдут туда вместе со мною.

Чу! Чьи-то тяжелые шаги.

Это идет человечество будущего; с ним пойду и я.

И заторопилась назад. К счастью, переклички еще не было, старик Луи Моро, рядом с которым она шла сюда с Монмартра, успокоил ее:

— Не тревожьтесь, мадемуазель Мишель: выступать будем не раньше чем через час. Дайте-ка мне ваше ружьецо. Э, да оно совсем старенькое, охотничье! А у меня в запасе есть карабинчик «Ремингтон», который, как мне кажется, придется вам и по руке и по душе. Возьмите!

— Значит, у вас два?! — удивилась Луиза. — Где же вы раздобыли?

— А уж это мой стариковский секрет, мадемуазель! — хитро посмеялся Моро. — Садитесь-ка вот сюда, на бордюрный камешек, отдохнем перед походом.

Луиза присела рядом с ним.

— Что слышно о Марселе и Лионе, мадемуазель Мишель? — спросил Моро, доставая трубочку. — Держатся там коммунары?

— О, мосье Моро, вы задаете тяжелый вопрос! Коммуна Лиона продержалась три дня, до двадцать пятого. В Тулузе и Крезо наших разгромили двадцать седьмого. Но Марсель еще держится…

Загремевшие барабаны и запевшие горны не дали им договорить.

— Ба-та-ль-оны-ы-ы! Стройся!

Гвардейцы вскакивали, разбирали ружья и карабины. Блестела в лунном свете сталь штыков. Смолкли разговоры, шутки и смех, слышался лишь стук прикладов о землю и топот годильот[14].

61-й батальон влился в колонну, двинувшуюся под командой Эда на юг, а легион Флуранса направили к форту Мон-Валерьен, занятый версальцами еще двадцать первого марта.

Один за другим покидали батальоны Марсово поле. Громкое пение «Марсельезы» будило Париж, хлопали форточки и окна, из подъездов выбегали мальчишки и женщины.

Батальон Луизы остановили у форта Исси, и, хотя многих удивила задержка, никто не роптал, — видимо, остановка вызвана необходимостью. Остаток ночи Луиза и ее товарищи провели в иезуитском монастыре, расположенном рядом с фортом. Монахи покинули монастырь в страхе перед надвигающимися боями.

На рассвете Луиза обошла форт. Зубчатые стены и башни выглядели словно иллюстрации к старинной сказке, в розовом свете занимающегося дня они были просто великолепны, даже брешь, пробитая снарядом, не портила, а как бы даже украшала их. По истертым каменным ступеням Луиза поднялась на одну из башен, — часовые бодрствовали, наблюдая за опушкой зеленевшего невдалеке Медонского леса. Один из них пояснил Луизе, что часть леса вырубили еще при первой, прусской, осаде, чтобы затруднить наступление врага.

— Беда, мадемуазель, снарядов у нас маловато! — вздохнул часовой.

Вернувшись с восходом солнца в монастырь, Луиза выпила из жестяной манерки свою порцию кофе и съела сухарь — завтрак коммунаров.

Вскоре они получили приказ закрепиться в местечке Кламар неподалеку от леса, — вокзал Кламара непрерывно обстреливался версальцами из орудий и митральез. Незадолго до получения приказа в форт прибыла делегация женщин с простреленным пулями красным знаменем, они хранили его со дня подписания перемирия.

Вместе с другими женщинами в Исси пришла давняя подруга Луизы Викторина Эд, ее привело сюда не только чувство патриотизма, но и тревога за брата, возглавлявшего легион. Передав знамя батальону, почти все женщины остались в лазарете форта.