Ничего хорошего

Лейтенант Петерсон провел Макгро в забитую людьми раздевалку, с ними пришли три офицера из опергруппы. Сегодня эти трое начали основную работу в больнице, терпеливо разговаривая со свидетелями, чтобы выяснить, вдруг кто-то видел или слышал что-нибудь подозрительное за предыдущие сутки. Петерсон сдвинул очки на макушку, велел нам занять места за столом и попросил Мерсера начать с доклада о том, что удалось выяснить о жертве. Макгро встал в стороне, сложив руки на груди, в уголке его рта торчала сигарета, губы были плотно сжаты. Он встал так, чтобы видеть всех нас и одновременно телевизор, где передавали об ужасной трагедии в Медицинском центре, пусть и с выключенным звуком.

Когда я уходила с работы, Лора снабдила меня обычной во владениях окружного прокурора папкой-гармошкой ржавого цвета, которая вскоре раздуется, а в ходе расследования к ней прибавится еще много таких же. Я вынула несколько блокнотов, которые Лора положила внутрь, — несколько чистых и два с записями, которые мы с Сарой набросали утром. Тем временем полицейские открыли карманные блокноты, с которыми не расстанутся до конца расследования. Мы все собирались записывать то, что скажет Мерсер.

— Джемма Доген. Как все вы знаете, эта белая женщина пятидесяти восьми лет работала врачом, увлекалась спортом и была одинока. Она англичанка, родилась и выросла в маленьком городке Бродстерс на побережье графства Кент. Все дипломы она получила в Англии и переехала сюда примерно десять лет назад, ее пригласили в отделение нейрохирургии. Позже она возглавила это отделение. Это было лакомое местечко для женщины-врача. Плюс ей дали кафедру в Медицинском учебном центре. То есть ее уважали еще и как ученого, а не только как врача-практика. Перед переездом сюда она развелась. Детей нет. Бывший муж, Джеффри Доген, вне подозрений. Он тоже врач, они познакомились в медицинском колледже. Он снова женился в девяносто первом, и молодая жена утащила его на прогулку в Гималаи как раз на этой неделе. Они живут в Лондоне, и, судя по письмам, что я обнаружил в квартире Доген, у них до сих пор очень хорошие отношения. Он должен вернуться на следующей неделе, и нам придется поговорить с ним, чтобы выяснить, что ему известно о личной жизни бывшей жены, но его мы точно не подозреваем.

Макгро пропустил все это мимо ушей. Он, не отрываясь, смотрел в телевизор и, как обычно, не замечал, что сигарета догорела и погасла от его слюны. Когда он все-таки это обнаруживал, то лез за пачкой, доставал новую и закуривал ее вместо старой — все мы прекрасно изучили эту его привычку.

— Доген жила в Бикмен-Плейс, оттуда можно пешком дойти до больницы, — продолжил Мерсер. — В здании есть швейцар, арендная плата высока. У доктора Доген была квартира с большой спальней и террасой с видом на реку. Джордж Зотос еще там. Осталось просмотреть кучу документов. Леди, похоже, не выбрасывала старые бумаги, поэтому сейчас трудно сказать, есть ли там что-то важное для нас. Но квартира очень похожа на ее офис, там мало что говорит о личной жизни. Большинство фотографий — старые семейные снимки или кадры того, как она получает очередную степень или награду.

Макгро открыл рот, чтобы поменять сигарету:

— Неужели не нашли ни одного болтливого соседа или швейцара?

— Швейцар подтвердил, что у нее был сумасшедший график. Постоянно бегала в больницу, часто путешествовала самолетами, по утрам, а нередко и перед закатом, бегала по берегу реки. К ней почти никто не приходил. Иногда кто-нибудь оставался у нее ночевать, какой-нибудь парень — разные парни, на самом деле, — но швейцар не смог вспомнить ни одного имени. А соседи пока ничем не помогли. Одна пара переехала туда всего два месяца назад, а других жильцов весь день не было дома, но мы продолжаем опрос соседей.

Мерсер перевернул страницу блокнота: