Ничего, кроме магии

Из круглого зала перед Кравчуком открывались все те же пути в старые, как говорил Охотник, гномьи или гоблинские пещеры. В нижние туннели идти было глупо. Ничего хорошего человека там не ожидало. Хотя, с другой стороны, и искать его там волосатый и виги стали бы в последнюю очередь. Но долго он там не протянет даже с ружьем – в этом Владимир Петрович не сомневался. Ему нужно было выбираться наверх. Пещеры, как ни крути, должны были где-то выходить на поверхность, как бы ни пытался его уверить волосатый в том, что из шахты только один выход. Может быть, через двадцать километров, а может быть, через сто, но ход на поверхность будет обязательно. И не один. Правда, наверху человека тоже не ждало ничего хорошего, но все равно там лучше, чем в подземном царстве кромешного мрака и ужаса.

Эста восстанавливала силы, прогуливаясь вокруг колодца и просто лежа на траве. Сергей с удовольствием наблюдал за девушкой и ждал, сам не зная чего. Местные солнца два раза поднялись и опустились. Правда, Сергею показалось, что здешний день составляет не больше двенадцати земных часов, но проверить это у него не было никакой возможности. Прекрасная воительница не знала земных мер времени, а у Сергея не было часов.

Впрочем, отвлекать Эсту разговорами и постоянно навязывать ей свое общество Сергею было неудобно – девушка часто то ли молилась, то ли медитировала, то ли погружалась в транс, и молодой человек понимал, что своими вопросами он мешает ей быстро восстановиться.

На исходе второго местного дня птицы-стражи проявили некоторую активность на расстоянии пяти километров от людей. Их собралось там несколько штук, и Лунину показалось, что пару раз сверкнула молния. Эста то ли спала сидя, то ли размышляла о своем, и Сергей не стал спрашивать ее ни о чем. А через некоторое время он увидел точку, которая постепенно приближалась к их стоянке. Быстро темнело, и как следует разглядеть незнакомца – Сергей почти не сомневался, что это человек и даже мужчина, – не удавалось. Одно солнце уже село, а второе давало очень мало света. И все же в последних его лучах Лунин заметил, как на груди приближающегося человека что-то сверкнуло голубым. Сергей радостно закричал и побежал навстречу одинокому путнику.

Проснулся Белоусов с сильной головной болью. Разлепив веки, он огляделся. Рядом безмятежно раскинулась Далила На ней не было совершенно ничего, и это давало повод предположить, что ночь прошла интересно. Однако вспомнить что-либо после того, как они с Далилой пили шампанское в чистом поле, под звездами, Олег Семенович не смог. Еще, кажется, они шампанским обливались. Судя по состоянию костюма, который валялся на полу, так оно и было.

Часы Белоусов не снял. Они показывали два часа Видимо, дня, поскольку из-за занавески пробивался дневной свет. Только сейчас Белоусов понял, что он у себя в квартире. Вообще говоря, у него было строгое правило – женщин сюда не водить. Но для Далилы он сделал исключение. И сейчас даже не помнил, стоило ли дело того.

Услышав тяжелое сопение Белоусова, молодая женщина открыла глаза. Не похоже было, что она страдает от похмелья.

– Уже проснулся, шалунишка? – спросила она игриво. – Хочешь чего-нибудь еще?

Белоусов промычал что-то нечленораздельное. Он хотел только одного – забыться. И срочно чего-нибудь выпить.

«Работа без меня стоит, – промелькнула мысль. – А еще и эта чертовка здесь. Что она там говорила насчет конкурирующей организации? Надо было сразу ее удавить…»

Но тут Белоусов понял, что Далилу он не удавит. Скорее повесится сам. Слишком сильно она его зацепила.

– Я на работу, – сообщил он. – Здесь побудешь?

– Нет, нет, что ты1 Я буду помогать тебе во всем! – широко улыбнулась девушка. – Ты нуждаешься в моей поддержке! Да тебе ведь и деньги нужны?

– Нужны…

Кое-как собравшись, Олег Семенович отправился на работу. Цветущая Далила порхала рядом. Неизвестно, как получилось, что она уже была в новом костюме: зеленом, с искоркой. Откуда он у нее взялся, заместитель директора «Барса» не имел представления. Впрочем, не только об этом. Может быть, они заезжали к ней домой? Или были в ночном магазине?

В конторе Оленька ревнивым взглядом окинула новую пассию шефа и сообщила:

– К вам с самого утра просится Михаил Львович. У него важное сообщение.

– Вызови его, – приказал Белоусов.

– О вашем кутеже вчерашнем весь город говорит, – сообщила Олечка.

Белоусов удивленно поднял бровь. Во-первых, не впервые, во-вторых, кому какое дело, и, в-третьих, с чего вдруг Оленька решила ему сообщать о том, что болтают люди?

– И что такое? – спросил он.

– Бродягу, которому вы денег дали, убили из-за них, – ответила секретарша. – Жалко, конечно, так и не успел по-человечески пожить. Свидетелей много оказалось. Сразу ясно стало почему. Милиция, наверное, скоро сюда явится…

– Я-то здесь при чем? – буркнул Белоусов, но на душе у него стало мерзко. А Далила, похоже, нисколько не огорчилась.

– Вот до чего жадность людей доводит, – непонятно что имея в виду, сообщила она. – Пойдем, котик.