Ничего себе командировочка, или Никто кроме нас

Укрываясь за крайними, лесными великанами все они заняли позиции, и стали ждать, когда оттянуться их товарищи. А тем временем, Емеля и Еж, забрав из «опеля», всю драгоценную экипировку, забросили все в кузов грузовика, и, стали отстреливаться от спешащих к воротам базы, эсесовцев.

– Ряба! Гриня! Бегом давайте. – Забывая впопыхах, что с рацией, проорал Емеля. – Еж заводи!

Он подождал, пока с вышек спустятся Гриня и Виктор, и как только те оказались рядом, и с разбега запрыгнули в кузов, мигом вскочил в кабину, и Никита, не жалея двигатель сорвался с места. А к моменту, когда они подъезжали к запретной зоне, у капитана в мыслях уже сформировался кое-какой план, хотя если по-честному, то только легкие наброски. Увидев петляющий среди трупов, грузовик, Костя начал сбрасывать с себя все, что на нем было надето, и разуваться.

Грузовик начал сбавлять ход, но тут неожиданно, майор заорал в микрофон:

– Никита не тормози! Тарань столб, это сэкономит время.

– Понял.

Костя не стал отменять дикую, на первый взгляд, просьбу, и грузовик врезался в колючее заграждение, частично завалив столб, вместе с проволокой. Но этого хватило десантникам, чтобы быстро перебросать все из кузова на эту сторону, а потом, перебежав по кабине, перебраться самим. Емеля, забрав из кабины, оружие и закинув за спину оставшийся РПГ, прихватил груз, и вылез из кабины.

– Ежик не отставай – пошутил он, и захлопнул дверцу, чтобы стать на подножку.

Оттуда уже вскарабкался на капот, и мощным толчком, перебросил тюк, через колючку, а уже потом перепрыгнул и сам. Никите пришлось немного труднее, так как он въехал в колючку под углом, и надо было пересесть на пассажирское сиденье, чтобы выбираться из кабины. Сержант забрал оставшееся оружие и форму, и поспешил за товарищами. У них было полно трофейного оружия, но Никита, когда они бегали к машинам, еще и прихватил, брошенный им на первой позиции, пулемет.

Как только все оказались по эту сторону колючки, капитан отобрал свои вещи, и стал натягивать форму, и при этом стал давать распоряжения.

– Так, Емеля, Еж! Дальше идете сами – вы за старших. Пробежите все вместе метров двести, и переоденетесь – в камуфляже все же, мы не так заметны, хоть и осень…. Там распрощаетесь с группой Степана, и далее проберетесь к тому кургану, что все мы видели, и там закрепитесь.

– А ты кэп?

– Я немного задержусь…. Помимо этого – ваша задача втянуть немцев в лес, да так, чтобы они растянулись. По пути поставите пару растяжек. И сильно не бегите – берегите силы.

– Тогда вот – проговорил Еж, подходя, и протягивая капитану трофейный МГ – Емеля только зарядил.

– Отлично, хотя теперь у меня есть штурмовая винтовка – проговорил Константин. – Тогда ты держи шмайсер – он снял с себя автомат, достал пару магазинов, и передал все Никите. – Вы главное мой «Абакан» донесите…

– Куда мы денемся – ответил старший сержант, растыкивая магазины по подсумкам.

– Продадите – пошутил Костя, и не затягивая, опер о дерево пулемет, сунул в одежду, отобранную у полковника, футляр с мечом, и скатал ее в тугой валик.

Бойцы за это время хоть немного отдышались, а Док успел обработать товарищам ссадины и легкие, сквозные ранения, потому как, не смотря на всю их изворотливость, тех все же зацепило. Красноармейцы с неохотой вернули, «танкеры», к которым уже успели привыкнуть, а Ванек и Егор, переоделись в свою форму, но немецкую, забрали с собой. На прощание Костя подошел к каждому бойцу красной армии, и по-братски обнял, а прадеду сказал негромко:

– Ну все Степан – мы помогли, как смогли, а теперь наши пути расходятся. И большая просьба – не упоминайте о встрече с нами нигде. Запомните – всю операцию вы провернули сами, и, потеряв большую часть группы, стали выбираться. В общем, нас здесь никогда не было. Да, и еще – Костя достал из подсумка камень кровавик и клубок волчьей шерсти – передай это старосте на хуторе. Скажи из кургана Волха, они разберутся, что с этим делать.

– Понял – ответил майор. – Сделаем, как говоришь.

– Ну тогда не будем терять времени – бывайте братишки! – А потом не выдержал, крепко обнял прадеда, и шепнул: – Ты давай береги себя. Особенно весной сорок пятого.…

И отойдя от недоумевающего майора, отдал всем честь, и направился к опертому о дерево, мотоциклу. Отклонил его, выкатил на ровный участок, уселся, завел и обернулся на прощание.

– Все, мне пора – тут и распрощаемся – поднял он сжатую в кулак руку в прощальном салюте, а потом включил первую скорость, и крутанул рукоять «газа».

Бойцы могли бы много чего сказать или спросить, но приказ есть приказ, и его не оспаривают, потому просто смотрели как он садиться на трофейный К500, заводит его, и уезжает в неизвестность.