Ничего страшного: неуспеваемость излечима!

Больше десяти лет я проработал детским психиатром, но для меня стало потрясающим открытием, что целая область в изучении детского развития совершенно замалчивается нашими французскими учеными! Я никогда не слышал ни о дислексии, ни о дисфазии, ни о дефиците внимания — ни во время учебы в медицинском университете, ни, хуже того, во время практики в области общей психиатрии и затем детской психиатрии!

Каждое утро в Квебеке подносит мне новые сюрпризы. Я буквально наслаждаюсь… По мере того, как я узнаю новую информацию, я вспоминаю своих маленьких пациентов во Франции и их проблемы предстают предо мной в новом свете. Я и не ожидал, что это первое путешествие станет столь познавательным и важным. Мне хотелось бы, чтобы оно никогда не кончалось…

Раскрываю глаза и уши

Франсина Люсье и Жаннина Флесса, практикующие нейропсихологии, обе написавшие по нескольку книг по своей специальности, разрешают мне присутствовать на нейропсихологическом обследовании. Я вижу, как используют результаты теста на IQ со всеми подробностями, и особенно как их интерпретируют. Мало помалу я наконец понимаю, как происходит процесс психо-интеллектуального развития ребенка. Паззл складывается. Гениально!

Но как не просто, оказывается, в моем возрасте вновь стать студентом! Трястись утром в метро с бутербродами в рюкзаке. Экономить каждый доллар — стипендия невелика. Напрягаться, чтобы понять лекции англоязычных преподавателей. Наблюдать, не имея возможности лечить. И не забывать, что хоть все и гостеприимны донельзя, я всего лишь иностранец, принятый на учебу.

Ставки высоки, зато результат бесценен. Новые друзья знакомят меня с технологиями исследования, принятыми в Канаде, которые были переведены и утверждены во Франции. Я понимаю, что лечению «нестабильных» детей должно предшествовать подробное исследование их поведения в разнообразных ситуациях. Мне становится ясно, насколько шкалы Коннерса и Ахенбаха[29] представляют собой эффективные и простые методы — как обидно, что во Франции их совсем не использовали в то время! Я, вернувшись во Францию, приложил тогда много усилий, чтобы распространить эти методы среди врачей. Сейчас, десять лет спустя, никто уже не представляет, как без них можно было обходиться.

Постепенно я вхожу во вкус квебекского образа жизни. У них просто и спокойно. Лето очень жаркое. Преподаватели приходят на занятия в шортах, в бейсбольных кепках (когда в Лионе недавно я попытался зайти в школу, где проходила конференция для студентов-практикантов, директор попросил меня снять бейсболку: в большинстве французских школ запрещены головные уборы.

Дети прежде всего!

Объявление в вагоне метро очень характерно: «зеленый номер», по которому можно позвонить в случае любой дискриминации, идет ли речь о цвете кожи, религии, сексуальной ориентации и даже… возраста! Неудивительно, что к «проблемным» детям так относятся! Уважение к «иности». И к детям вообще. Я вспоминаю одну англоязычную тетушку, которая остановила меня на террасе кафе-мороженого:

«What he’s done to you?»

Я не понял, о чем она говорит, потому что уже забыл о только что произошедшей перепалке.

«What he’s done to you?»

В голосе послышалась угроза.

Я огляделся и понял, о чем она, увидев коричневую от шоколада щеку Жюльена, коричневую от размазанного шоколада, со следом моей безусловно заслуженной пощечины посередине.

Я попытался объяснить:

«I don’t know, may by he disobeyed».

«Are you sure you’re right? I hope it doesn’t hurt him!»[30]

Пришлось обещать ей, что я подумаю над этим вопросом! Еще б немного, и я очутился бы в суде за жестокое обращение с детьми. Невероятно!

Наши дети записаны в англоязычную садик. У канадцев сад до шести лет. Это очень сильно отличается от французской системы. У нас в старшей группе сада уже проводится масса отборочных конкурсов в подготовительный класс. Для наиболее уязвимых это первый шаг к школьной неуспеваемости. Канадцы же не стимулируют детей так сильно. Для них главное — чтобы дети были спокойными.

Жюльен приходит в первый день, вполне довольный. «Что они там говорят, я не понимаю, но они все время играют и потом, они не называют меня Жюльен». Я пытаюсь догадаться: «Джулиан?» «Нет, нет, другое слово, Том, ты не помнишь?» Брат отвечает: «Они зовут его Be quiet»[31]. Его так часто призывали к порядку, что бедный мой малыш решил, что это его новое имя! Сейчас оно ему, кстати, по-прежнему подходит.

Приоритеты в оценке

В общем, путешествие оказалось настоящим счастьем. С понедельника по пятницу я получаю интеллектуальное наслаждение. Уик-энды тоже чудесны. Мягкие рельефы Лорентид, устье реки Сен-Лоран, стаи китов, озера на границе со штатом Мэн… Маленькие викторианские городки, которые сочетают строгую франкофонию и британский шарм. Как-то раз мы ночевали у жителя Норд Хэттли ******… Это было незабываемо.